– Наверняка вы имеете в виду этот злосчастный штурм Испанского посольства?

– Он самый. – Капитан серьезно призадумался. – Для меня так и осталось загадкой то, как вы вляпались в подобное дерьмо.

– Как-как? С размаху! – от нахлынувших воспоминаний Грабовский не выдержал. – Час лета на самолете, час езды на грузовике и – пожалуйте на самую нелепую войну, которую я когда-либо видел. Полицейские сразу смылись, а террористы обрушили на наши головы такой шквальный огонь, как будто их главной целью являлись мы, а не свобода Страны Басков.

– Я никогда никому этого не говорил, – поколебавшись, заметил Риньон, – но возможно, что все это сражение было устроено специально для вас. Не обладая навыками антитеррористических операций, вы сделали то, что умели. Атака по правилам войны принесла победу заодно с трупами и разрушениями. Чего, мне кажется, от вас и ожидали.

– Ну да! – Марк аж задохнулся. – С кем же мы тогда воевали?

– Говорят, с басками, – капитан иронично усмехнулся, – хотя сказать сложно, ведь, насколько я помню, из них никто не выжил.

– Черт побери! – От возбуждения Жерес рванул ворот камуфляжа. – Это настолько безумно, что не может быть правдой! Кто может принести в жертву десятки людей только для того, чтобы бросить тень на мою роту?

– Раньше я не мог ответить на этот вопрос, – Серж, не мигая, уставился в одну точку, – но за последнее время мы стали свидетелями целой серии попыток разделаться с вами, господа. Учитывая все это, я склонен начать отсчет этим покушениям именно с парижских событий. Разница лишь в методах. На Земле все проделывалось гораздо тоньше и изящней, чем сейчас.

– Но как же так? Тогда мы знать не знали ни о какой особой миссии, которую приготовила нам судьба…

Майор запнулся, так как его голову пронзила неожиданная догадка. Сгорая от желания немедленно проверить ее, Жерес кинулся к своему слиту. Как только рука ощутила гладкий металл биоконтактора, он задал вопрос:

– Официальный архив Галактического Союза. Решение Совета о применении военного контингента в составе экспедиции на Теос.

Быстродействию компьютера можно было только подивиться. Слова майора еще висели в воздухе, а распечатка официального бюллетеня уже сияла в пространстве над протонным прибором. Глаза Кристиана быстро пробежали краткую резолюцию, адаптированную к пониманию землян.

– Пятнадцатого июня две тысячи одиннадцатого года. Две тысячи четыреста семьдесят пятое заседание, утренняя сессия, – читал Жерес вслух. – Ввиду повышенной опасности научных исследований в звездном секторе CX-2476 разрешить ограниченное использование вооруженного подразделения в ходе четвертой комплексной экспедиции на планету Теос. Кандидатуры вооруженных подразделений…

Дойдя до этой строчки, Кристиан без удивления отметил чрезвычайно «широкий» выбор претендентов. В списке красовалась одна-единственная запись: «Вторая рота Второго парашютно-десантного полка. Республика Франция. Земля».

– Ну что ж, я оказался прав, – послышался голос Риньона. – Сроки совпадают примерно, зато кандидатура обозначена совершенно точно.

Пропарывая в облаках Эктегуса гигантский воздушный колодец, черная каракатица шла на посадку. Марк Грабовский стоял у окна и задумчиво созерцал ее спуск. От вида этого звездолета он испытывал сентиментальные, почти ностальгические чувства. Всего месяц назад «Трокстер» унес его с родной Земли, навсегда расколов жизнь на «до» и «после». Может, поэтому в восприятии лейтенанта корабль нэйджалов запечатлелся чем-то вроде огромного хищного орла, увлекшего скитальца Гулливера в смертельно опасное путешествие. Разница заключалась лишь в том, что Гулливер после своего полета вернулся в мир людей, а Марк, наоборот, оказался в царстве монстров.

Лейтенант перевел взгляд на двух фалийских пилотов, которые сидели за одним столом с одноглазым труем и увлеченно перебрасывали цветные фишки.

– Уж не грустите ли вы, лейтенант? – услышал Грабовский вежливый, но вместе с тем до чертиков надоевший голос. – Мы с доктором Дэей считали, что эта уютная кают-компания поможет членам экспедиции снять усталость и стресс.

– Все в порядке, дорогой профессор. – Марк постарался поглубже спрятать свою меланхолию. – Просто для землян некоторые вещи сами собой навевают раздумья. Приход и уход кораблей, шум прибоя, полет птиц – это не только реальные события. В сознании людей это еще и аллегории, несущие в себе мысли о добром и вечном, о прошлом и будущем, о добре и зле.

Торн понимающе кивнул. Следуя примеру Марка, профессор уставился в окно. Они молчали до тех пор, пока огромные опоры «Трокстера» не коснулись поверхности планеты.

– Ну как, что-нибудь возвышенное пришло в голову? – поинтересовался Грабовский.

– Н-да… – протяжно произнес Торн. – Я только сейчас до конца осознал, что наши хранилища недостаточно велики для того, чтобы принять весь груз с «Трокстера». Придется задействовать часть жилых помещений.

– Для первого раза потянет, – рассмеялся Марк. – Пойдемте чего-нибудь выпьем, и вы расскажете о последних новостях. Ведь из-за постоянной штурмовщины мы не виделись почти неделю.

– У меня не так много свободного времени, – вздохнул Торн, – а кроме того, вы же знаете, что ничего горячительного я не пью.

– А как насчет натурального апельсинового сока со льдом? – Марк знал слабое место профессора. – Согласно моим агентурным данным, несколько бутылок этого восхитительного напитка еще дожили до сегодняшнего дня. – Лейтенант с удовольствием заметил, как профессор сглотнул.

– Я сомневаюсь, что это правда. Более десяти дней я не могу получить ни одной порции этого божественного дара Земли. Однако, – в глазах Торна блеснула надежда, – почему не дать передохнуть ногам в компании хорошего знакомого.

– Идемте, – Грабовский взял инициативу в свои руки. – Вон там очень удобный столик.

То, что Марк назвал столиком, в действительности являлось использованным контейнером из-под ракетного топлива. После некоторого дизайнерского вмешательства двойной бронированный корпус дополнила элегантная пластиковая поверхность, вполне пригодная для размещения стаканов.

Добравшись до заветного пристанища, Марк развалился на одном из жестких стульев и жестом пригласил Торна сделать то же самое. Сиденье, прямо сказать, не вызывало ощущения комфорта. Спинка поддерживала скорее голову, чем позвоночник, а сдавленная со всех сторон задница то и дело норовила юркнуть в широкое отверстие для хвоста. Но, памятуя золотое правило «Лучше плохо сидеть, чем хорошо стоять», собеседники ни словом не обмолвились о комфортабельности фалийской мебели.

– Официант! – подняв над головой руку, Марк щелкнул пальцами.

– Что вы делаете? – изумился Торн. – Ведь на столе имеется панель вызова.

– Старая привычка. На Земле именно этот жест говорит об особом статусе клиента.