Детектив выложил на стол пачку фотографий и начал по одной раскладывать перед ней так, чтобы она их хорошо видела.

— Что это? — не поняла Кира.

— Паспорт. Я побывал у Лапицких, там, где проживает интересующий вас субъект. Живут — двери нараспашку. Как его называть, сами решайте. Этот парень дружит с хозяйкой, Анной Дмитриевной, катает ее в коляске по парку чуть ли не ежедневно и подолгу. У меня была возможность проверить его карманы. Самоуверенный тип, очень халатно относится к своим вещам, значит, не ждет подвоха со стороны. В кармане у него лежат два паспорта. Один на имя Этьена Сандани. Бельгийский. Второй на имя Вячеслава Бородина. Украинский. Вот снимочки. Я переснял паспорта и положил на место. Но это еще не все. Он пользуется хозяйской машиной. В багажнике валяется его сумка. Там я нашел еще один паспорт — российский с московской пропиской на имя Артема Алексеевича Зерцалова. — Он положил перед Кирой еще одну фотографию. По лицу женщины он видел, что сработал на нужном уровне. Заказчица умела скрывать свои эмоции, а он умел их расшифровывать. — Трехликий Янус. Я не смог определить подделку. Все паспорта выполнены на высшем уровне. Безупречная работа. Но и это еще не все. — Он положил на стол следующую фотографию.

— А это что такое?

— Инструмент медвежатника. Отмычки, сделанные из особо прочной стали. Набор очень богатый, под любой замок подойдет. И есть в нем отличительная черта. Они сделаны под левую руку. Значит, взломщик левша. Наблюдения за господином Сандани — Бородиным — Зерцаловым подтвердили, что он левша. Отмычки принадлежат ему. А вот еще несколько фотографий. Не знаю, имеют ли они для вас интерес. Парень встречается с дочкой хозяйки. У них, как можно догадаться, пылкий роман.

Кира уже не скрывала своего удивления. Пожалуй, комплект отмычек не произвел на нее такого впечатления, как известие о романе дочери княгини с медвежатником. Она по нескольку раз просмотрела снимки и положила их в сумочку.

— Вы неплохо умеете обращаться с фототехникой.

Слишком жидким показался Трапезникову отпущенный комплимент.

— С этим парнем мы еще разберемся. Сделайте следующее. Поедете на кладбище в гранитную мастерскую. Заплатите ребятам столько, сколько скажут. Пусть сделают трафарет и отобьют на любой плите имя Бородина, который умер два месяца назад. Данные у вас есть. Потом сфотографируйте плиту. На фотографии должна быть достоверная могила. Краску с плиты могильщики потом смоют, поэтому не думаю, что работа обойдется дорого. Следующей фотографией будет ваша сожительница. Сфотографируйте ее с любым мужчиной лет тридцати и посадите им на колени ребенка лет пяти-шести. Этот снимок должен стать олицетворением семейного счастья. Улыбки и радость. Будем считать эти задания побочными. Они нужны впрок, на будущее. Скорое будущее. А сейчас переключитесь на девчонку. Дочку Анны Лапицкой. Я должна знать о каждом ее шаге. И не жалейте пленки.

Кира вынула из сумки конверт и бросила его на заляпанный пятнами стол.

— Здесь еще пятьсот долларов. Работайте, я буду вам звонить время от времени. — Кира встала и поспешила к выходу, она уже задыхалась в кошмарном курятнике.

Теперь ей было известно, кто взламывает сейфы, у кого третья марка и на кого взломщик работает. Задачка! С ее решением торопиться не следовало. Сработать может только беспроигрышный вариант. Один сокрушительный удар, но в нужную секунду. Не в день, не в час, не в минуту, а именно в секунду!

Бывший полковник ФСБ Николай Потемкин, а ныне руководитель службы безопасности банка «Солюс», прекрасно видел то, что называется подводными камнями. Недовольство ряда ответственных директоров банковской группы политикой, проводимой Шестопалом в финансовых распределениях, и вливанием средств в политические партии, которые считались ненадежными и даже враждебными, не могло оставаться незамеченным. Шестопал возомнил себя единственным правителем. Такая близорукость даже среди политиканов непростительна, что же говорить о финансистах, людях, знающих цену деньгам, которые по сути своей были добытчиками, а не растратчиками. В кулуарах давно ползли слухи о скором отстранении председателя совета директоров. Потемкин уже понимал, что дни Шестопала сочтены и, как бы он ни старался, шефа все равно уберут. Один Шестопал ничего не видел и не подозревал о зревшем вокруг него заговоре. Оставаться преданным хозяину, колоссу на глиняных ногах, значило остаться без работы самому и лишить заработка всю свою команду. Новая метла вычистит из банковской системы всех, кто служил верой и правдой бывшему хозяину. Будучи человеком дальновидным и прозорливым, знающим обстановку лучше других, благодаря немереному количеству «жучков» и всякого рода подслушивающих устройств, Потемкин вовремя сменил ориентиры и переметнулся на сторону заговорщиков. Главным кандидатом на пост председателя рассматривалась единственная кандидатура — заместитель Шестопала Аркадий Кузьмин.

Кузьмина считали финансовым богом. Молод, талантлив, дальновиден, расчетлив. А главное то, что он принадлежал к коалиции недовольного большинства. Потемкин делал все, чтобы заслужить доверие будущего хозяина. Кузьмин понимал это и пользовался услугами отставного полковника, но не злоупотреблял ими. Он прекрасно знал, что у бывших гебистов в крови заложено собирать компроматы и составлять досье. Попадать в зависимость от собственной прислуги по меньшей мере глупо. Вот почему охране была доверена самая незначительная роль в проведении операции.

Потемкин прибыл к Кузьмину на квартиру с коротким докладом. Подобные отчеты превратились уже в каждодневный ритуал.

— Какие новости, Николай Николаич?

Кузьмин не допускал никакого панибратства, не распивал водку с охраной, как это делал Шестопал, и даже не предлагал кофе полковнику. Все, что он мог ему предложить, так это стул и пять-семь минут для краткого отчета по интересующим его фигурантам.

— Есть новость, и очень серьезная. Сегодня утром адвокат Добронравов попросил одного из моих людей, дежуривших в больнице, отвезти его по делам. Шестопал дал команде распоряжение, чтобы ребята выполняли все пожелания адвоката, а потом докладывали о происходящем в больнице и за ее территорией. Однако главной задачей, нашей и врачей, является изоляция адвоката, предотвращение допуска к нему правоохранительных органов.

— И что же произошло сегодня? — перебил его Кузьмин, подумав о том, что полковник слишком болтлив для своей профессии. — Куда же он ездил?

— На Богословское кладбище. Там он встречался с неким известным авторитетом Пуховым по кличке Могила. По дороге на кладбище он заехал на Рижский вокзал и взял из камеры хранения портфель. На кладбище адвокат проник с тыла через лазейку в заборе. Портфель оставил в машине. Мой парень проверил его содержимое. Там лежала старинная картина небольшого размера, паспорт Добронравова и билет на самолет в Москву, датированный шестым сентября. С кладбища адвокат проехал на квартиру по адресу Малая Разночинская, дом три. Вернулся в машину через три минуты без портфеля, его отвезли в больницу. Контрольная группа, шедшая следом, установила: в дальнем углу кладбища, неподалеку от лаза, обнаружен труп Пухова с огнестрельным ранением в голову, рядом с трупом валялся пистолет. Адрес, по которому ездил адвокат после совершенного им убийства, принадлежит убитому Пухову.