Вероника, как загипнотизированная, подошла к Кире и самолично вручила ей свое наследство.

Все правильно. Не может жизнь отвалить ей такой огромный кусок счастья. Жизнь — лишь одна большая иллюзия.

— Вот видишь, что получается, когда сталкиваются две сногсшибательные стервозины. У меня опыта больше, и я одержала над тобой верх. Все справедливо. Ты молодая, а я уже старушка, мне пора на покой. Долго я бродила по темному, дремучему лесу и наконец чутье меня вывело на солнечную опушку, где растут сладкие красные ягоды. Пора и мне соскребать с заплесневелых стен судьбы те крохи, которые дадут мне то, к чему я стремилась. Не огорчайся, милочка. Ты еще так молода, закаляйся. Придет и твой час, когда твое чутье выведет тебя из кромешной тьмы к золотым приискам. Главное, что ты двигаешься в правильном направлении. Придет праздник и на твою улицу. А пока наберись терпения.

Кира села в машину и уехала.

Ника осталась одна, держа в руках ключ от пустого ящика и пакет с фотографиями. Мечта разбилась. Жизнь оборвалась. Сестра погибла, мать умерла, парень, который ее любил, похоронен, любимая тетка отняла у нее жилье, оставив на улице, а принц, о котором она мечтала, бросивший к ее ногам, как он думал, счастье, сел в тюрьму. Счастье обернулось горем. Теперь у нее ничего не осталось. Даже мечта о театре сгорела в гнусности и разврате.

Ника огляделась по сторонам. Лил холодный дождь, дул промозглый ветер. Она медленно направилась к могиле своей старшей сестры, опустив руки и понурив голову. Из конверта, который она еще держала в руках, падали фотографии, похожие на киношные фотопробы, и сыпались за ней следом, а потом сдувались ветром, перемешиваясь с оранжевыми, желтыми и красными листьями, разлетались по парку.