В бизнесе друзей не бывает. Тем более в таком бизнесе, которым занимался Шлема. Там существуют только деловые партнеры. Среди них были очень надежные. И даже такие, которые под честное слово могли дать Шлеме не то что сто тысяч, а даже миллион. Проблема заключалась в том, что Шлема находился в плену у пиратов. Скрыть это было невозможно. Поэтому он не мог получить в долг ни копейки.

Доступ же к его счетам был слишком серьезным соблазном. Настолько серьезным, что Шлему могли даже заказать пиратам за его же деньги. И тут Аарон Шлиман, успешный, состоявшийся, довольный собой и способный стать героем передачи «Жизнь удалась», вдруг понял, что, наверное, он жил неправильно. Потому что не нажил ни одного друга.

У него было все – отличные автомобили, шикарные женщины и аппартаменты, гражданство Евросоюза, знакомые знаменитости... Но не было ни одного друга. Самого обычного. Какого-нибудь неудавшегося физика. Или бывшего школьного учителя. Или неудачливого предпринимателя-эмигранта. Который бы работал в Пирейском порту грузчиком и иногда стрелял у Шлемы сотню евро до получки. А иногда приезжал бы заполночь в дрызг пьяным и, икая и отрыгивая метаксовым перегаром, в очередной раз тошнил, что все, задолбала, на хрен, эта Эллада, пора вострить лыжи домой.

А Шлема бы психовал, слушая пьяные бредни, матерился, укладывая варнякающего гостя спать, и торжественно давал бы себе слово, что больше не пустит его на порог. А потом снова пускал бы, выслушивал, матерился и психовал... Но зато теперь у него не было бы проблем. Потому что этот друг по звонку Шлимана забил бы на свою работу, прыгнул в самолет и ничтоже сумняшеся сам приперся в Сомали с сумкой баксов, чтобы вызволять Аарона из беды. А когда вызволенный Аарон протянул бы ему пачку евро, отвернулся бы и сказал:

– Ты что, обидеть меня хочешь, я ж не за бабки, я по дружбе. Лучше дай в долг сотню, чтоб я перебился, пока другую работу найду...

Вот такого друга позарез не хватало попавшему в плен к сомалийским пиратам Аарону. И он вдруг подумал, что обязательно такого друга заведет. Как только выберется и провернет операцию с калифорнием. А потом уже займется яхтой, женщинами и всем остальным. Потому что без яхты прожить можно. А вот без друга трудновато...

Выйдя на крыло мостика, Логинов перезвонил замдиректора.

– Ну что, полковник! – сказал тот. – На лодку координаты сообщили, примерно через сорок минут ждите! С этим судном, как его... «Нарциссом» связались?

– Так точно. Капитан переговорил с его капитаном, сказал, что у нас проводились антитеррористические учения. Капитан «Нарцисса» уточнил, не требуется ли «Анапе» помощь. Наш капитан сказал, что нет. Всё.

– Ну и слава богу... С Али к работе уже приступили?

– Никак нет. Пока предпринимаю меры к недопущению утечки информации. Спутниковый только у капитана, но на него можно положиться. От мобильных тут толку нет, а интернет-устройства сейчас соберут.

– Понятно. Тогда до связи!

– До связи, товарищ генерал!

Сунув телефон в карман, Виктор вернулся на мостик.

– Минут через сорок сообщил он вахтенному помощнику у нас будут гости. Наша подводная лодка скрытно подойдет. Так что следите по локатору, нам свидетели не нужны...

– Понял, товарищ полковник!

– Нож или ножницы есть?

– Сейчас!

Вахтенный помощник разрезал скотч на ногах пирата. Логинов поднял его за шиворот и спросил по-арабски:

– Ноги сильно затекли? Ходить можешь?

– Могу! – кивнул пират.

Виктор подтолкнул его к двери:

– Ну тогда давай на прогулку! Только смотри, не грохнись на трапе!

Минуту спустя Виктор был уже на шлюпочной палубе. Дверь каюты кубинца была открыта. Обставленный трофейным оружием Теофило сидел на мягком уголке и курил свои «Монте-кристо», выпуская под потолок аккуратные колечки дыма. На палубе в каюте тесной грядкой лежали пленные пираты.

– Ты как рабовладелец на плантации! – усмехнулся Логинов. – Плантация только маленькая... Заключенный Али Убад, не двигаться. Остальные, подъем! С вещами на выход!

Уведя рядовых пиратов в каюту Виктора, они с кубинцем уложили их там и крепко стянули скотчем ноги пленников, чтобы никого из них не потянуло на подвиги.

– Лежать-бояться! – сказал напоследок Логинов. – Кто сдвинется хоть на миллиметр, будет расстрелян на корме за попытку к бегству. Меньше народа, больше кислорода...

Вернувшись в каюту Теофило, Викторподнял Али за шиворот и усадил его на край мягкого уголка. Они с кубинцем расположились напротив. Логинов посмотрел на часы и сказал:

– Ну что, Али, времени у нас мало, поэтому сразу к делу. Меня зовут Виктор, это Теофило. Мы оба, как ты, конечно, догадался, сотрудники спецслужб. Название «Сувенир» тебе о чем-нибудь говорит?

– По-французски, это кажется, память?

– Ценю твое чувство юмора, но сейчас оно может сослужить тебе плохую службу...

– Пытать будете? Это противоречит международным конвенциям о правах человека...

– У меня два высших юридических образования, так что насчет конвенций лучше помалкивай. Пытать тебя никто не будет, Али. Нам нужен не ты, а «Сувенир» и его пассажиры. Что ты на это скажешь?

– А какие гарантии, что вы меня отпустите?

– А кто тебе говорил, что мы тебя отпустим?

– А какой тогда мне смысл возвращать вам «Сувенир»?

– А ты жить случайно не хочешь?

– Ну почему же...

– Ну вот тебе и смысл! Ну так что, Али? Каким будет твой положительный ответ?

– Да он был бы положительным, если бы не одна закавыка... – вздохнул Али Убад.

– Что за закавыка? – быстро посмотрев на Теофило, спросил Логинов.

Аарон проснулся рано утром от стука распахнувшейся двери. Приподнявшись на подстилке, он увидел бородатого сомалийца лет тридцати с лишним. Сомалиец был одет в местную одежду вроде хламиды с узкими брюками. Автомата у него не было, но в складках хламиды Аарон разглядел кобуру с пистолетом.

– Вставай! – сказал по-английски сомалиец.

Шагнув через порог, он поставил на пол плетеный поднос, на котором была какая-то подозрительная лепешка, странного вида каша и вроде как кусок жареной рыбы. Питья не было, поскольку Омар с вечера всучил Аарону трехлитровую пластиковую емкость воды. И на питьевые нужды, и на хозяйственные.

– Спасибо! – поблагодарил Шлиман и направился к подносу.

С виду еда казалась неаппетитной, но Аарон находился не в том положении, что привередничать. Подойдя к подносу, он хотел было наклониться, но бородач сказал: