— Ну, бомбу бросили под колеса. А потом по старинке, из пистолетов! Я думаю, они и зарезать могли бы в случае чего…

— Конечно, зарезать — это совсем другое дело! — согласилась шуриа и засмеялась. — Думаешь, стоит дать в газету объявление «Убедительно прошу травить хорошим сильным ядом. По эстетическим соображениям»? Я тут подумала — давай сначала познакомимся с невестой Раммана, а потом… Потом мы сделаем так, чтобы меня не убили ненароком. Хороший план?

— Отличный. — Ролфийка улыбнулась и кивнула: — Только вряд ли злодеи станут согласовывать с нами свои деяния. Но в любом случае, кто бы это ни был, прежде чем добраться до тебя, им придется расправиться со мной. А это теперь не так просто, как раньше.

И так крепко обхватила свою маленькую змейку, словно опять собралась похитить ее. И утащить далеко-далеко.

Судья Бэрисс промаялся от насморка всю ночь, а потому с раннего утра пребывал в злобе и гневе. Досталось всем: дорогой супруге, обоим сыновьям, их женам, внукам, прислуге, кухарке, а также комнатной собачке, которой обычно прощалось абсолютно все, включая кучки в домашних туфлях. А уж когда задыхающийся, опухший служитель закона явился во дворец правосудия, шмыгая красным зудящим носом, то раздражительность его достигла крайнего предела, за которым начиналось откровенное самодурство. Ко всему прочему, как это бывает в самом начале простуды, судью постоянно знобило, следовательно, затягивать заседание в холодном сыром зале он не собирался.

— Что у нас сегодня? — спросил он у секретаря, брезгливо покосившись на стопку из пяти папок.

— Дело номер 157 бис. Республика Идбер против госпожи Силви…

— Хватит! Начинаем заседание!

Давно не чищенный камин в дальнем конце зала давал в основном не тепло, а вонь, голос у обвиняемой в краже оказался удивительно визгливым, адвокат невнятно мямлил что-то по бумажке, тихо скулила на задней лавке родственница преступницы, противно скрипело в руке секретаря перо — весь мир сговорился, чтобы довести судью Бэрисса до припадка ярости. Стоит ли удивляться, отчего девка, укравшая на три фера, получила три года каторжных работ?

«Хо-хо! — скажет потом коллега — уважаемый судья Зарр. — По году за фер? Новое слово в юриспруденции? А?»

Следом туда же, на каторгу, только на пять лет отправился неудачливый козокрад. Судью больше всего разгневал факт содержания в городской черте целого козьего стада, половину коего умудрился свести со двора и сожрать злодей. Хозяйке съеденных коз строгий законник впаял штраф в пользу казны. Так, для равновесия.

Дальше — хуже. Проститутка-детоубийца рыдала и ожидаемо кляла последними словами мужскую похоть, отравитель, отправивший к праотцам целое семейство из семи человек, традиционно изображал невинность, а насморк судьи час от часу только усугублялся, вследствие чего наказание от дела к делу ужесточалось. Последнюю папку его честь открыл с четким намерением отправить некоего… э… Элира Джэйффа прямиком под лезвие главоусекательной машины, где самое место всем наглым грабителям банков.

Слушая слово обвинения, судья ушам своим не поверил и волей-неволей повнимательнее вгляделся в злодея. Виданное ли дело, чтобы один человек столько всего натворил? Впрочем… Морда у парня была препохабнейшая, и зенки прямо-таки по-шуриански лживые, обкромсанные грязные патлы дыбом стоят. Тьфу! Гадость какая!

Догадка поразила Его честь в самое сердце, пришлось даже за лорнет взяться.

— Ну-ка, ну-ка… Ба! Неужели чистокровный шуриа?

— Он самый, — без смущения подтвердил преступник.

— Фирсвитский? Из какого клана? Или шантийский? — строго спросил судья, уже мысленно составляя меморандум для министра юстиции. Его высокоблагородие господин Мэлис будет счастлив получить еще одно доказательство своей правоты. С тех пор как Идбер начал отплясывать дрингу под ролфийскую волынку, тут со дня на день вот уже двадцать лет ждали, когда Священный Князь начнет завозить расплодившихся без Проклятья шуриа целыми кораблями.

Ползучий гад криво ухмыльнулся.

— Джезимский.

Ага! Что и требовалось доказать! Джезимом, насколько помнилось судье, звался континент еще до завоевания ролфи. Все яснее ясного!

Снисходить до беседы с грабителем Его честь не стал.

— Обвинение, продолжайте!

— Ограбление «Президентского Ссудного банка» было совершено в ночное время, с применением угроз и насилия в отношении охранников путем нанесения побоев и лишение свободы посредством связывания конечностей…

В иное время судью Бэрисса обязательно заинтересовали бы подробности извлечения ключей от сейфа у банковского управляющего, но одного взгляда на бурую от кровоподтеков морду Элира достало, чтобы воображение нарисовало эту красочную сцену. А еще довольно убогая фантазия законника (богатая ему ни к чему) подбросила ему видение грядущего, где такие вот смуглые брюнеты бродят по всему Идберу вдоль и поперек и кладут глаз на чужую частную собственность. А потом кладут оную в карман.

«Одна ласточка весну, конечно, не делает, но ползучий гад отнюдь не ласточка, — думалось судье. — Не зря говорят, что там, где видишь одного таракана, их на самом деле уже целая сотня».

На Элира совсем не зря нацепили кандалы. Знаем мы этих ползучих! Ускользнут, если не опутать их цепями с головы до ног.

— Отягощающим вину обстоятельством является совершенное смертоубийство двух человек — Эрвэлина Райха и Фарика Исви…

«По которым тоже давно плакала веревка. Ну что ж, сбережем казне пятнадцать фэров, выделяемых на отправление казни».

Нос у Его чести окончательно заложило, поэтому вердикт «Виновен» он вынес гнусавым мерзким голосом, который обязан был стать для преступника небольшим дополнением к наказанию.

— Приговариваю тебя, Элир Джэйфф из Джезима, к смертной казни, которая произведена будет посредством отсечения головы на машине, для оных действий предназначенной.

Шуриа, до сего момента умело прикидывавшийся равнодушным, пришел в ажитацию.

— Как усекновением? Когда?

«Эк ты разволновался, змей подколодный!»

— Не перебивайте, подсудимый! — рыкнул конвоир. — Как только до вас очередь дойдет, так и сразу. Сегодня или завтра. Не сомневайтесь.

Судья согласно кивнул. Мол, даже не сомневайтесь, дорогой шурианский друг, мы тут серьезно относимся к наказаниям.

В окружной тюрьме, откуда привезли грабителя банков, имелся знаменитый агрегат, превративший высокое палаческое искусство в умение нажимать на рычаг, отпускающий лезвие. Экономные конфедераты сразу оценили синтафское изобретение. Вместо получивших отставку палачей с их обязанностями вполне справлялись заключенные в тюрьму за долги. Опять же, какая-никакая, а экономия казенных пуль и пороха!

— Вы не имеете права казнить подданного Священного Князя! — тут же заявил осужденный, причем так громко, что у бедолаги-секретаря перо из рук выпало.