— Клэр, надо пойти и все рассказать. Он ведь еще кого-нибудь покалечит, а то и убьет…

— Не убьет! Вы его не понимаете… Как вы вообще можете такое говорить? Он же только кажется таким уверенным, а на самом деле у него сплошные комплексы. Он думал, вы его шантажируете… ну просто сорвался человек, разве непонятно?

— Дохлое, однако, оправдание. А ты его, часом, не спрашивала, на кой черт ему бритва в кармане?

— В полиции сказали, что это покушение на убийство. Для него это конец. Он не пойдет в тюрьму, он себя убьет…

Она смотрела на меня умоляющими глазами. Да она сама уже полусумасшедшая!

— Мне тоже, между прочим, недавно чуть конец не пришел. Он ведь меня чуть-чуть не дорезал. Это как, по-твоему? Или этому вас на моральной философии не учат? Ты же вроде по ней специализируешься?

Клэр шмыгнула носом, проглотив всхлип, и сердито вскочила.

— Вы вроде живы пока, — огрызнулась она. — И вообще, откуда я знаю? Может, это вы его шантажируете? Алан говорит, есть вариант, что вы не один. Он вообще считает, что вы психопат.

Она подошла к окну, за которым тучи устраивали зданию парламента сеанс водолечения.

— Это он психопат, а не я.

Я боялся, что она убежит, но, к моему великому облегчению, Клэр изможденно рухнула на стул.

— Господи, что теперь делать-то? — жалобно всхлипнула она, утирая глаза.

— Надо пойти в полицию. Ты сама знаешь, поэтому мне все и рассказала.

— Мне пора. Не надо было приходить, — сказала она, доставая из кармана изодранный клочок бумажной салфетки и промокая носик.

— Не бойся, они тебе ничего не сделают. Понятно же, почему ты его защищала: ты его любила, думала, я его шантажирую…

Сказать по правде, в глубине души я полагал, что она вполне может пойти как соучастница: она же Алана на меня в кино навела.

— Да и вряд ли его в тюрьму посадят. Ему помощь нужна, Клэр, он больной человек. И ты ему не поможешь — тут профессионал нужен.

— Могу! Могу и помогу! И плевать, что со мной потом будет. Господи, вы что, не понимаете ничего? Вы что, никогда никого не любили по-настоящему?

Она смотрела на меня совершенно безумными глазами, как будто пробовалась для фильма «Грозовой перевал». И все-таки ее слова задели во мне какую-то струнку. Было время, когда я так же любил Лиз…

Клэр заплакала в голос. Я хотел обнять ее, успокоить, но мешала капельница. Нужно было объяснить ей, что ее романтическая любовь — на самом деле сплошной обман, фокусы нашей физиологии, из-за которых мы временно перестаем видеть недостатки объекта.

— Я тебя понимаю, Клэр. Правда. Но все уже слишком далеко зашло. Ты должна все рассказать полиции.

— Я пойду. Мне надо подумать. — Она втянула голову в плечи и, вся дрожа, уставилась на меня огромными, как у Бэмби, глазищами.

— Постой, не уходи. У тебя еще шок не прошел, давай я позову сестру.

Я шарил над головой в поисках кнопки звонка и уже было нащупал ее, но тут Клэр в ужасе глянула на мою руку, сорвалась и вылетела из палаты.

Я кричал ей, но она уже убежала.

Я не мог упустить ее. Без всяких раздумий я выдернул из руки иголку и, как был в халате, побежал к лифтам. Двери уже закрывались, но среди прочих лиц я успел заметить испуганную мордочку Клэр. Я босиком припустил по линолеуму и со всей силы ткнул пальцем в кнопку вызова, чтобы лифт открылся. Никакого эффекта. Я беспомощно наблюдал, как по шкале над дверьми, мигая, движется сверху вниз огонек, соответствующий движению лифта. Когда на ней высветилась единица, я ругнулся и стукнул кулаком в стену.

Черт, ну надо же так по-идиотски! Клэр упустил, а без нее эту сволочь не прижмешь. Взяла вдруг и сорвалась… Вот невезуха! Ослабевший, с пустой головой, я поковылял обратно в палату.

Поскольку большая часть отделения была закрыта из-за нехватки персонала, мне удалось пробраться к себе незамеченным. Я лег обратно и попытался как-то все осмыслить. Вызвал звонком сестру, сказал ей, что, пока спал, иголка выскочила. Когда она приделала меня обратно к капельнице, я попросился позвонить, и она прикатила мне телефон-автомат на специальной тележке.

Я позвонил в центральное полицейское управление Уэст-Энда и попросил констебля Робсона. Через пятьдесят пенсов Робсон взял трубку. Как только я заикнулся о том, что приходила Клэр, он сразу меня оборвал, сказав, что завтра он все равно ко мне приедет, «тогда и расскажете». Я попробовал что-то возразить, но он молча повесил трубку.

Я выругался в телефон. Конечно, он там наслушался Кейт с доктором Миллером и теперь думает, я брежу. Ладно, по крайней мере, тот, который с ежиком, назвал фамилию Клэр. Я позвонил в справочную и попросил найти кенсингтонский номер, зарегистрированный на фамилию Фогель. Инициалов я, правда, не знал, но, как выяснилось, там у них на весь район только одна такая фамилия. Я спросил, на какой это улице. Оказалось, на Трегантер-роуд. Потом механический голос зачитал мне номер телефона, и я его записал.

Я положил трубку и увидел Кейт. Она поцеловала меня и спросила, как я.

— Извини, что я с тобой так резко говорила. Ты сам хорош, конечно, но нельзя было все это на тебе вымещать.

— Да брось ты, — сказал я, сжимая ее теплую ладонь. Кейт, моя единственная надежда…

Когда я рассказал ей про Клэр, ее улыбка превратилась в скептическую гримаску.

— Стив, ты, надеюсь, понимаешь, что это все твои фантазии? Вообще знаешь что, давай об этом поговорим, когда у тебя уровень лития будет нормальный.

— Слушай, может, я и съехал… Хорошо, давай считать, что съехал, но ведь если Алан действительно хотел меня убить, значит, он и Клэр может… Он же не дурак, понимает, что она в конце концов пойдет в полицию. Она сейчас уже еле держится. Я звонил Робсону, сказал, что она приходила, но ты же меня ему как психа расписала… И Миллер тоже считает, что у меня помешательство на почве Алана.

— Похоже, диагноз правильный.

— Так ведь он его с твоих же слов и поставил. В конце концов, все ведь от тебя идет. Да, я ошибся, он ее не насиловал, но она ведь сама сказала, что это он меня порезал! Она и доказать может!

— Все, Стив, хватит. — Кейт начала терять терпение.

— Ну пожалуйста! У меня есть ее телефон, ты только позвони. Позвони, скажи, что ты моя подруга, что тебе надо с ней поговорить про то, что в кино случилось. Ей легче будет тебе рассказать, чем какому-нибудь сержанту. Ну пожалуйста, Кейт. Просто позвони. Я же не бог знает чего прошу. Если я даже спятил — все равно вреда большого не будет. Если у тебя со мной серьезно…

— Ой, лучше не надо… — засмеялась Кейт.

Я не отставал. Я умолял. Я пригрозил даже, что сбегу из больницы. Последнее, кажется, помогло. Кейт согласилась позвонить при условии, что я обязуюсь пить таблетки и никуда не сбегать.