Потом я отправилась на завтрак. Набрала на поднос обычный ассортимент, села за стол, но никак не могла притронуться к блюдам. Внутри бил непрекращающийся источник радости, ею хотелось поделиться со всеми, рассказать про рыбок, про свою мечту попасть в Иерусалим, про преодоление себя в восхождении на синайскую гору… Напротив меня сидел серьезный мужчина, который тщательно пережевывал пищу, за соседним столом хныкал мальчик, его отчитывала мать, дальше сидела хмурая молодая пара, наверно поссорились, еще дальше компания парней, разливавшая спиртное из спрятанной в сумке бутылки, несколько женщин коллективно рассматривали свои солнечные ожоги… Обычная жизнь…

Никогда я не ездила в санатории. На хороший санаторий не было денег, да и как определить, где он, этот хороший санаторий? Попадешь в комнату с какой-нибудь любительницей потрепаться, да еще и воинствующей атеисткой… Нет, спасибо. Это не отдых. Отдыхать предпочитаю в нашем дачном поселке Березове, где умеренный физический труд на воздухе после многомесячного сидения за письменным столом исцеляет лучше всяких лекарей… Но это летом. И по молодости.

На пенсии, конечно, разговор другой. Иногда так скрутит, что о санатории только и мечтаешь. Но — помечтаешь, помечтаешь — и успокоишься: нет воли Божией. А на нет и суда нет. Тогда еду в Псково-Печерский монастырь: приложусь к святыням, попрошу помолиться о себе дорогого моего архимандрита N, скажет он мне мудрое духовное слово — и отпускает… налаживается здоровье. Просто чудеса! И летом — снова на дачу!

Но однажды мне была назначена командировка от Бога, пришлось съездить в санаторий… И это отдельная история.

В Подмосковье живет одноклассник, хороший друг. Повезло мне с чудесными школьными годами. У нас был очень дружный класс — десять человек переженились, которые в своих пяти семьях пятнадцать детей родили! Более сорока лет почти все мы по возможности общаемся, хотя и живем в разных городах. Наше школьное братство без натяжки можно назвать семьей. Друзья детства — это, наверное, самые искренние друзья, которые знают тебя настоящего, такого, каким ты был в те времена, когда еще не достиг «степеней известных». Как ни смешно, мы до сих пор друг друга ласково зовем школьными кличками: Кузя, Езер, Стив, простите — Макака, Рыжая, Кубик, Лапоть. Меня называли Туся, моего подмосковного друга-одноклассника, не помню почему — Шура Шэ, хотя он был Олег…

Олег ныне подполковник медслужбы. Ежегодно ему полагается в военный санаторий за четверть цены путевка, его жене Вике — за полцены с бесплатным проездом в купейном вагоне туда и обратно. Последний раз Вика ездила с мужем в санаторий лет двадцать назад, у них принято отдыхать раздельно. И вот несколько раз Олег, отправляясь в свой военный санаторий, подбивал меня съездить с ним вместо жены, в смысле — за полцены путевки с бесплатным проездом в оба конца. Никогда всерьез над этим предложением я не задумывалась. Обычно он ездил осенью, когда у меня было полно работы, к тому же после лета я была еще в форме. Но главное, Олег — человек нудноватый. С таким отдых, хоть и практически бесплатный, тоже не подарок… Он смиренно с этим соглашался.

Года два назад к зиме после очень напряженной многомесячной писанины и тяжелой «идеологической войны» с игуменом К. я стала совсем разваливаться: накрыл с головой синдром хронической усталости… А Шура Шэ почему-то наметил свой отдых на конец декабря. Когда он позвонил и снова предложил мне ехать в военный санаторий, я задумалась… На выбор предлагались Солнечногорск, Ессентуки и Пятигорск. Олег со знанием дела стал расписывать, какие там прекрасные условия, врачи, климат. Ему скучно было ехать одному, потому что не мастак он был заводить знакомства.

Но я задумалась не об этом. В Пятигорске живет моя родная по отцу тетка с кузеном, которых я не видела лет пятнадцать. Мы переписывались, и я знала, что дядя Сандро, муж тетки, уже третий год находится в расслаблении, потерял память, только ест, смотрит телевизор и спит. Я очень любила дядьку — он был такой веселый и добрый, бывший фронтовик… Трудно было представить его в таком плачевном полурастительном состоянии… Но как я могла помочь? Только молилась… Его восьмидесятилетнее сердце было здоровым, угасать могло еще несколько лет.

Преподобный Серафим Саровский научал Н.А. Мотовилова всегда рассуждать, «в Духе ли Божием вы обретаетесь или нет». Я вдруг почувствовала непреодолимое и радостное — такое бывает только от Духа — желание повидать дядю Сандро, вероятно перед смертью.

— Олег, едем! — больше не раздумывая, позвонила ему.

— Туся, куда? — обрадовался он. — В Пятигорск? — догадался он, потому что всегда передавал моей тетке посылочки, когда ездил в тамошний санаторий.

— Викушка, поди, заревнует…

— Не-е… если с тобой, Туся, боюсь, загордится…

— Ладно, поправим перекос, — засмеялась я. — Слушай, только ведь надо будет по ее паспорту ехать…

— Фотка маленькая, вы обе черненькие, возраст один, не переживай. Да вы просто одно лицо, — без сомнения ответил Олег.

— А если в тюрьму посадят?

— Скучно будет нам без тебя… — вздохнул он. — Ладно, не боись, пронесет. В Пятигорске такой санаторий — класс! На Машуке, тетка твоя почти рядом живет… Туся, не пожалеешь.

— А генералы там водятся? Может, мне пора замуж? — спросила почему-то я.

— Водятся! Их там в это время пропасть… — воскликнул он. — Найдем тебе какого-нибудь на старость…

Я помолилась, как всегда молилась о предстоящем деле: если поездка «правильная и нужная», Господь все Сам устроит, в противном случае — пусть начнутся непреодолимые препятствия. И первым таким препятствием могло стать решение Вики. Мы-то думали, что жена Олега с удовольствием даст нам возможность отдохнуть, но чужая душа — потемки, вдруг Вика будет совсем не в восторге от нашей затеи.

Через день она позвонила мне сама и мило заворковала:

— Натулечка, это такой прекрасный вариант… Я всегда боюсь отпускать Олега одного… Он такой рассеянный с улицы Бассейной. Однажды полчемодана вещей забыл, знаешь эту историю?

— Кто ж ее не знает, Вика…

— А ты за моим профессором присмотришь, да?

— Викочка, конечно. Не сумлевайся!

— Но вы ведь будете жить в разных номерах… — сказала она.

— Вика, ну как же в разных? Мы же будем числиться мужем и женой, кто нас в разные поселит, сама подумай?

— Нет. Ну…

— Я тебе честное пионэрское даю, что не буду к нему приставать. А он храпит?

— Храпит, — ответила она и спохватилась, — совсем немного. Ты не думай… Я тебе беруши положу.

— Так… — задумалась я. — Это не отдых!

— Натулечка, нет-нет, ты его в бок всегда толкай, главное, чтобы на спине не спал… — И далее Вика стала давать мне советы, как присматривать за ее мужем.

— Хорошо, — отвечала я. — Как скажешь. Будем звонить. Через день. Каждый день, хорошо. Аспирин не давать. Не объедаться. Холодное не пить. Понято. Гулять перед сном. Носки стирать ежедневно, ладно. Поздравить второго дочку, запомнила. Паспорт не потеряем. На Новый год не напьемся. Вообще-то Рождественский пост. Вика, я все усвоила. Провожать и встречать не будешь — ясное дело.