Ричард не поверил своим ушам, а его сердце заколотилось так, что аж в груди заныло. Потом он вскочил и начал торопливо срывать с себя лохмотья, поскользнулся, запутавшись в штанинах.

— Проклятье! — прорычал он, отшвыривая грязную одежду в дальний угол.

Коготки холодного ветра оцарапали кожу Дика, его била крупная дрожь. Однако не смотря на это ему стало жарко, как в печи.

Покрывало ночи истончилось и порвалось, небо сбрызнуло брусничным соком зари. Пришло время выбраться из сырой и пропитанной духом плесени кишки пещеры на свежий воздух. Извиваясь ужом по раскисшей земле, Ричард взобрался на пригорок и раздвинул ветки. На него тут же обрушился холодный душ и капли, падая за шиворот, буквально обжигали, точно это и не вода вовсе, а жидкий азот. Неудивительно, ведь кое-где на лужицах плавал тонкий ледок. А еще этот ветер. Вроде бы, совсем слабый — едва уловимое движение воздуха, — но пронизывал он до костей, плюс мокрые насквозь лохмотья высасывали тепло быстрее, чем вампир — кровь у жертвы.

Ветру было, где разгуляться. Всего в нескольких футах впереди скала резко обрывалась в бездонный каньон. Далеко внизу, наверно, на глубине не меньше мили расстилался махровый ковер тумана. Или это было море из кипящего молока? Нечего и мечтать его переплыть! Да и надо ли? Хотя восходящее солнце надело золотые коронки на гнилые клыки тамошних скал, это не придало благообразия противоположной стороне каньона. Настораживала зеленая плесень глухой чащобы, сплошь покрывавшая его десны. Что ждало в этих дебрях? Казалось, череп престарелого великана скалился на всех чужаков.

Ричард до рези в глазах вглядывался туда, но не мог уловить ни единого движения, а каменный хаос сроду не знал прямых линий. Может, стройка, бурлившая в каньоне вчера, была лишь причудливым сном? После всего пережитого и не такое привидится. А вдруг он и вовсе лежит себе спокойненько в госпитале на «Орбитроне-7», раненый при взрыве на станции, а все последующие злоключения — не более чем игра воображения? Лайонхарт горько вздохнул: хотелось бы верить…

Уцепившись за эту отчаянную мысль, Дик задрал голову. Над горизонтом уже обозначился краешек солнца, но сизо-зеленоватое покрывало неба еще украшали единичные блестки звезд. Выделялась среди них одна — белое пятнышко с гречишное зерно, стиснутое наклонным кольцом. Лайонхарт, одиночка с детства, любил мечтать о далеких мирах и неплохо разбирался в драгоценной вышивке планет и созвездий. Но такого бриллианта не видал. Вернее, всякий бы припомнил один объект… но отчего он так велик?!

Сзади кто-то чихнул и отвлек бывшего аспиранта от тревожных мыслей. Потом раздался короткий выкрик и всплеск. Вздрогнув, Ричард обернулся, его сердце быстро заколотилось… Но уже через секунду он лишь, поджав губы, вздохнул. Изумрудный ковер мха, устлавший склон, рассекла рыжеватая полоса раскисшей глины, а там, где она кончалась — в небольшом бочажке — барахталось некое существо. Его с ног до головы облепила жидкая грязь, так что сразу и не поймешь, кто это. Но вот существо осторожно поднялось, брезгливо стряхивая с лица комья грязи.

Губы Лайонхарта будто сами собой растянулись в мечтательной ухмылочке. О, немало еще времени пройдет, прежде чем он, едва сомкнув веки, перестанет видеть это лицо! О, эти щеки цвета зари, возбужденно приоткрытый рот, гримаса сладкой муки! Как забавно было теперь видеть его таким — жалким и перемазанным глиной. Мигом всплыли в памяти все детские обиды на девчонок, и грудь согрела темная радость. Однако бывший аспирант торопливо одернул себя. Осторожно спустившись, он полушепотом сказал:

— Энн, ты как? Лучше останься внизу, где-нибудь в зарослях. А то мало ли что!

— Ты что, издеваешься? — огрызнулась Торниуэй, выжимая подол длинного балахона. — Тут сырость и дрянь. Хочешь, чтобы я до смерти замерзла? — она запустила руку в вырез на груди, с отвращением выкинув оттуда какую-то продолговатую тварь, вроде слизня.

— Тут кругом бродят твари похуже этой улитки, — поморщившись, терпеливо начал Дик. — А еще те железяки. Хочешь составить компанию Дени и Лизи?

— А что ты мне предлагаешь? — фыркнула Энн, приглаживая растрепанные и обвешанные мусором волосы. — В пещере ждать ты запретил, умыться сходить — тоже. А сидеть под кустами — холодно. Хочешь, чтобы я сдохла от пневмонии или радикулита? Дай хоть сейчас пойти искупаться, себя в порядок привести.

— Черт, жди там, где стоишь!

У Ричарда в груди уже клокотал вулкан. Возможно, не так и плохо, что у него никогда не было подружки? Он отвернулся, а из-за спины тут же послышались возня, хлюпанье и приглушенная брань. Аспиранта тоже сильно подмывало хорошо так, звучно рявкнуть. Но не стоило. А потому, чтобы отвлечься, он вгляделся в сиреневую даль.

Медленно спуская с сияющего лика облачное одеяло, показалось солнце. Контуры скал очертились резче, и стало ясно, что на самом деле они — руины небоскребов. Наваленные один на один, поставленные углом, вверх ногами, переломленные пополам — они глядели на рассвет пустыми глазницами окон, скалились гигантскими провалами в стенах. Неведомая сила собрала обломки зданий черт знает откуда, перемешала, пересыпала камнями и землей, утыкала деревьями. Остатки разрушенного мира людей, из которого безумный скульптор воздвиг подобие природного ландшафта.

— Ну, где твои роботы и чего они там строили? — раздалось над ухом.

Лайонхарт вздрогнул, а, обернувшись, увидел чумазую мордашку Энн. Ах эта почти детская кожа, розовевшая под «боевой раскраской» из размазанной глины и травяного сока! Происходящее стало казаться еще менее реальным: Дику будто снова было семь лет, и он с подружкой играл в индейцев. «Юные апачи против киборгов-убийц» — чем не название для анимационного хита?

— Я же сказал, подожди внизу. Двоих легче заметить, чем одного!

— То, что я разрешила себя потискать, еще не делает тебя ни моим мужем, ни папочкой! Надо было согреться и разрядить напряжение, не более. Так что не смей командовать! — ощерив по-лисьи остренькие зубки, заявила Энн. Вдруг ее глаза стали похожими на две круглые жадеитовые броши. — Ого, а это еще что такое?

Солнце поднялось достаточно высоко, и его лучи затопили каньон. Туман поредел, и теперь растрепанными клочками ваты остался лишь в низинах.

Глянув туда, куда указывала Торниуэй чуть подрагивавшим пальцем, Дик увидел… Сперва он решил, что это сломанный ствол секвойи, но даже легендарные исполины не достигали таких размеров — не меньше полумили в высоту! Толщина была соответствующей. С волнением вынув бинокль, аспирант рассмотрел еще немало любопытного.

Может перед ним — небоскреб причудливой формы? Действительно, среди извилистых трещин «коры» угадывались прямоугольные отверстия, а возле массивных «корней» темнели