– Ешь быстрее, – пробасил он.

– А мы куда-то торопимся? – поинтересовался Змей, принюхиваясь к еде.

– Работать пора.

На грязный топчан полетела видавшая виды спецовка. Ответив выразительным взглядом, вслух Змей предпочел не спорить. Он был жив, сейчас будет сыт. А дальше видно будет.

Его привели в шахту, дали в руки лопату и указали загружать вагонетки отбиваемой со стен породой. К своему удивлению, в одном из накачанных бугаев с отбойными молотками Змей узнал автоматчика из команды человека в сером плаще. Долго пялиться по сторонам ему не дали: резкими окриками прораб, тот самый угрюмый мужик, приведший его сюда, подгонял, заставляя делать то, чем Змей отродясь не занимался.

Самое время оценить подход к конспирации этих странных ребят: пленника не нужно специально прятать и сторожить, если его можно нагрузить работой. Никому не придет в голову подозревать в грязных шахтерах, по уши занятых ковырянием горных пород, пленников и заложников. Да и бежать или бузить у такого каторжника попросту не останется сил. То же касалось и боевиков, растворившихся в массе рабочего класса. Это вам не неприкасаемые, которым тайный кодекс попросту запрещает работать и которых за версту видно по татуировкам и дорогим цацкам.

А эти – эти были непонятные, странные, с неизвестными мотивациями, неизвестными целями. И пугающие в своей непонятности.

Когда стало казаться, что руки скоро отвалятся от усталости, а на руках заалели кровавые мозоли, прораб поманил его жестом и провел лабиринтами туннелей к тесной каморке, заваленной пыльными бумагами, письменными принадлежностями, старинными костяными счетами, запутанными графиками, нанесенными мелом на большой черной доске. Наверное, это была контора, какие имеются при каждой более-менее крупной шахте для руководства рабочей силой и учета всего добытого-отгруженного.

И здесь за кособоким столом, в треснутых очках, прихваченных за ушами резинкой, сидел тот самый тип в том самом сером плаще. Тип поглядел на вошедшего поверх очков и кивнул на колченогий стул перед столом.

Змей устало сел. Человек откинулся на спинку кресла, сложил на груди руки с переплетенными пальцами и принялся с интересом разглядывать уставшего Змея. Наконец поинтересовался:

– А почему ты сразу не сказал, что ты – видящий?

– А вы и не спрашивали, – невинно отозвался Змей.

– Мы могли тебя запросто шлепнуть.

– Вы и сейчас меня можете запросто шлепнуть.

Конторщик поджал губы, покачал головой.

– Как вас называть-то? – спросил Змей. – Хотелось бы знать, из кого выбивать премию за сверхурочные.

– Зови меня Счетовод, – ответил человек. – Отчасти это так и есть. Считаю возможности, просчитываю риски, подбиваю итоги. Ты ведь хотел узнать, кто мы такие?

– С чего такая откровенность? Это потому, что я вдруг оказался видящим?

– Ничего от тебя не скроешь. – Счетовод криво улыбнулся. – Кстати, что это означает – «видящий»?

– Трудный вопрос.

– А ты подумай. Мы никуда не спешим. К тому же вся эта мистика – дело второе. Главное – у тебя растет популярность. Хотелось бы тебя иметь на своей стороне.

Новость про популярность почти не удивила Змея. После кровавого дождя, устроенного Крэком, его уже мало что могло удивить.

– И чья это сторона? – спросил он.

– Я бы сказал – сторона справедливости.

Змей не смог сдержать скептическую усмешку:

– Вы, наверное, очень рьяные поборники справедливости, раз для этого вам нужна взрывчатка в таких количествах.

– Иногда справедливость требует виселиц.

В этот момент в ничего не выражавших глазах Счетовода Змей разглядел огоньки адского пламени. А может, просто показалось. Но пробежавший по спине холодок уже не оставлял его.

– Вы анархисты? – спросил Змей. – Такие же, как эти несчастные ребята, оставшиеся там, на складе?

– Анархия – развлечение дураков, – процедил Счетовод. – Даже сотрудничать с ними – себе дороже. С другой стороны – это полезные идиоты.

– Вы использовали их, – медленно проговорил Змей. – Они добывали для вас взрывчатку. А вы бросили их в беде.

– Мы просто сбросили лишний балласт. – Счетовод постучал по столу костяшками пальцев. – Они были как красная тряпка перед мордами блюстителей. Пусть псы думают, что изъятая у них тонна пластита – в руках малолетних дегенератов. Тебе, кстати, отдельная благодарность за то, что убрал свидетелей.

Любуясь недоумением на лице видящего, Счетовод довольно рассмеялся.

– Чего вы добиваетесь? – глухо спросил Змей.

– Всего, – веско произнес серый конторщик.

– Всего… – Змей недоуменно пожал плечами. – Это как?

– Грядет хаос. – Счетовод с прищуром погрозил Змею пальцем. – Это ведь ты сказал, что все это должно быть разрушено?

Он жестом обвел пространство вокруг себя.

– Да, но… – Змей запнулся, поняв, что возразить ему нечего.

– А что будет после? – Счетовод подался вперед. – Что будет на руинах прежнего Карфагена?

– Этого я не знаю.

– Придем мы! Когда зажравшихся бюрократов Директории начнут рвать на куски – а рвать их начнут в самое ближайшее время, – кто-то должен занять освободившееся место. Единственная сила, которая способна на это, – мы.

– Так вы – заговорщики? Все это – ради захвата власти?

Лицо Счетовода застыло. Он оглядел невольного «посетителя» – словно начинал сожалеть о своей откровенности.

– Мы просто Организация, – сказал он сухо. – Пробиваем туннели, добываем руду, извлекаем металл, считаем приход и расход. Обстоятельства заставляют менять профиль работы. И если это будет в интересах Организации – весь Карфаген отправится дробить камень с кайлом в руках. Ты уже почувствовал, каково это?

Змей невольно поглядел на свои кровавые мозоли. Не знакомый до этого инфернальный ужас поднялся из каких-то генетических глубин, и был он не с мордой экзотического чудовища. Этот ужас имел изможденное лицо человека с номером на каторжной робе, толкающего перед собой тачку с рудой. За его спиной маячили сторожевые вышки и паразитическими червями клубилась колючая проволока. Это казалось страшнее самой смерти – ведь смерть дарит освобождение от бесконечного ужаса рабства, медленно источающего саму душу.

Счетовод же продолжал говорить безжизненно и монотонно, отчего картина становилась лишь реалистичнее, наполняясь ледяным холодом и вонью бараков.

– Знаешь, что такое ГУЛАГ? – вкрадчиво спросил он.

– Трудовые лагеря, тюрьмы. Что-то из истории.

– История, говоришь. – Стекла очков Счетовода неприятно блеснули. – Хочу сообщить тебе одну новость. Ты живешь в ГУЛАГе. Не в истории – прямо здесь и сейчас. Ты всегда в нем жил и никуда из него не денешься.