Чтобы решиться набрать этот номер, мне понадобилось два дня, и вот в обеденный перерыв я позвонила ему. Он ответил после первого звонка.

— Да, — произнес он.

— Э-э-э… Добрый день, Тристан, это Вера. Извини, если побеспокоила.

— Добрый день, Вера, ты никогда меня не беспокоишь. Чем могу быть полезен?

— Ты встречался с Янисом в последние дни?

— Мы ненадолго пересеклись позавчера, я подумал, что он очень занят. А почему ты спрашиваешь?

— М-м-м… нет, нипочему… на самом деле…

— Что происходит?

— Каким он тебе показался?

— В тонусе. Хотя и немного скучает по концепт-стору, поскольку уровень адреналина резко упал.

Но в остальном все вроде в порядке. По крайней мере, я так думаю… А что, есть проблемы?

— Нет, все нормально, не нужно было приставать к тебе с этой ерундой.

— Вера, ты же знаешь, что можешь все мне рассказать. Я чувствую, что ты обеспокоена. Хочешь, встретимся, если ты предпочитаешь не обсуждать эту тему по телефону?

— Нет, нет. Все хорошо. До скорого.

Не дав ему ответить, я повесила трубку. Какая глупость — обратиться к нему: ворон ворону глаз не выклюет. Тристан — единственный друг Яниса, он никогда его не выдаст. Мне оставалось только собраться с силами, приготовиться к худшему и обсудить все с Янисом — откровенно и без обиняков. С каких это пор я боюсь поговорить с собственным мужем? До чего я докатилась!

Чуть позже, ближе к концу рабочего дня, у меня сидела клиентка, а мой телефон с выключенным звуком безостановочно вибрировал. Я постоянно косилась на сумку, стоявшую на полу рядом со стулом и как будто призывающую поскорее откликнуться. Меня охватило дурное предчувствие, и я не выдержала, сдалась.

— Вами займется коллега, — извинилась я перед клиенткой. — Люсиль!

— Да.

— Займись мадам, хорошо?

— А что случилось?

— Пока не знаю. — Я уже засунула руку в сумку. Когда я вытаскивала телефон, он снова завибрировал: звонили из школы. Зачем? Сегодня четверг, вторая половина дня, у Жоакима тромбон. Значит, они уже давно должны были уйти.

— Алло!

— Здравствуйте, мадам.

— Что-то с детьми? — с лету спросила я, пропустив обычные формулы вежливости.

— Ваш муж не пришел за ними.

Я вскочила со стула.

— Что?! — завопила я, натягивая куртку. — Не может быть!

— Прошу прощения, но они все трое стоят рядом со мной и ждут. С вашим мужем невозможно связаться. Продленка скоро закроется, и я решила, что должна предупредить вас.

— Правильно сделали. Скажите детям, что я уже иду. Постараюсь быть как можно скорее.

Я встала, обошла письменный стол и рванула к выходу. Люсиль позвала меня:

— Что происходит?

— Извини, мне нужно бежать, дети…

Я выскочила на улицу, оставив дверь агентства нараспашку, и помчалась как сумасшедшая к метро, расталкивая всех, кто попадался на пути. Ноги касались асфальта, но мне казалось, будто я падаю в бездонный колодец. Я попыталась дозвониться Янису, но он не ответил, и тогда я задыхающимся голосом наговорила на автоответчик:

Полтора часа спустя я открыла дверь квартиры, держа на руках рыдающую Виолетту. Эрнест с исказившимся от отчаяния лицом цеплялся за мою руку. Злой как черт Жоаким бросился к своему футляру с тромбоном — Янис должен был зайти за ним после обеда, — схватил его, бросил на пол и стал яростно пинать. Виолетта от ужаса заревела еще горше, а Эрнест совсем перепугался и спрятался за моей спиной.

— Никогда больше не буду играть на нем, мама! — орал Жоаким. — С музыкой покончено навсегда!

Он влетел в свою комнату и хлопнул дверью.

Как бы я хотела последовать его примеру, забиться под одеяло и постараться забыть обо всем! Но нет, отныне я перестану изображать страуса и прятать голову в песок — Янис уничтожает наш брак, но я не позволю ему искалечить жизнь детей. Если у него есть любовница, это моя проблема: Жоаким, Эрнест и Виолетта не должны платить по моим счетам. Янис может заставить страдать меня, но только не их!

— Мама, а где папа? — спросила Виолетта.

Я поцеловала ее в лоб, не зная, что ответить. Ради них я должна взять себя в руки, это мой материнский долг.

— Он нас забыл? — подключился Эрнест. — Он нас больше не любит?

— Нет, что ты?! Он всегда будет вас любить. Наверное, у него какие-то проблемы на работе, вот и все.

Я отвела младших прямиком в ванную и поставила под душ. Жоаким отказался покидать свое убежище. Я не настаивала, он уже слишком большой, чтобы заговорить ему зубы. Жалкие остатки энергии я употребила на то, чтобы развеселить Эрнеста и Виолетту, отвлечь их. Я брызгала в них водой, щекотала. Безуспешно, малыши оставались грустными и обеспокоенными. Они вслушивались в малейший шорох, надеясь, что отец вот-вот вернется, обнимет их, скажет, что любит своих бандитов больше жизни. Когда они надели пижамы, я усадила их перед телевизором, поставила готовиться ужин и заперлась в туалете. Мне не хотелось, чтобы они слышали, как я говорю по телефону. Сначала я позвонила Янису, и опять безрезультатно. Я не стала оставлять сообщений. Затем я связалась с консьержкой и спросила, свободна ли ее дочь и сможет ли посидеть с детьми. Каролина согласилась через час прийти. Не надеясь на отклик, я еще раз позвонила Янису и на этот раз наговорила на автоответчик:

Я сидела на унитазе и всхлипывала, меня бил озноб, я дрожала и была без сил. Стерев с лица слезы, я покинула свое укрытие. Эрнест и Виолетта сидели на диване, прислонившись друг к другу, и впервые на моей памяти не ссорились из-за того, какой мультик смотреть. Я бы все отдала, лишь бы увидеть, как они с воплями вцепились друг другу в волосы. Я постучалась к Жоакиму. Он не ответил.

— Я зайду, Жожо.

Я нашла его сидящим за столом перед горкой разорванных в клочья нот. Я села на кровать Эрнеста.

— Ты можешь сделать перерыв, а когда захочешь, снова займешься тромбоном.

— Нет!

— Почему?

— Папе на это наплевать.

Я вздохнула:

— А мне не наплевать. И я могу водить тебя на уроки, если хочешь.

— Ты работаешь.

— Я разберусь.

— Без папы я не хочу.

Его плечи поднимались и опускались в такт прерывистому дыханию.

— Иди сюда, сядь со мной, Жожо.

Он поднялся и, понурившись, подошел ко мне.