валялись, но это было давно и неправда. В наше время, особенно на Фариде, если ты Желтый, считай, ты выиграл у судьбы в шайк! Ну и не стоит забывать, парень, что мы не в центре королевства атланов, а бродим среди вонючих деревень, и даже если ты родился со второй ступенью, ты можешь об этом не узнать до конца своих дней.

Ясно, значит все-таки не настолько редки, а то я уж было волноваться начал. В Гильдию-то белым не примут.

– Ого, – честно поразился я и решил закинуть удочку. – Наверное, батя из ума выжил. Я ведь поэтому в Искатели и хочу податься. Жизнь с выжившим из ума стариком – то еще удовольствие. Не зря мне его рассказы казались бредом умалишенного.

Ворак оторвал наконец взгляд от огонька, а я продолжал держать его в руке, отслеживая ощущения. Сколько он продержится?

– Что он еще тебе наплел, колись, давай, – весело спросил Ворак и, надув грудь, добавил. – Господин Ворак направит господина Искателя на путь истинный.

Я не стал сдерживаться:

– Ну, он сказал, что раньше алмиды были дешевой игрушкой и ничего не стоили.

– Э-э? Алмиды? Ахаха, ну он реально умом тронулся. Извини уж. Он хоть чему-то реальному научил тебя или только рогачей стрелять? – зафыркал Ворак, неверяще глядя на меня. – Ладно. Ты хоть знаешь, как переводится алмид с первого языка? "Собирающий Кель". Откуда я знаю? Долгая история, но вкратце, мне просто повезло с учителем. Этот кряхтящий дед больше любил рассказывать истории, чем учить тонкостям жизни.

Учитель…Учитель… При упоминании этого слова на краю сознания, как надоедливая муха, зажужжала какая-то странность, связанная с этим.

– Но батя говорил, что это просто дорогая побрякушка, – выдал я, округлив глаза.

Ворак еще больше осел на своем кааторе, кличка которого Чавк, и животное непонимающе завертело клыкастым клювом.

– Во дает, – наконец сказал он. – Слухай, я, конечно, могу много чего рассказать, но раз уж ты собрался в Гильдию, денег у тебя в будущем будет предостаточно. Если расстанешься с парой серебряных сейчас, все равно вспомнишь меня добрым словом, когда вступишь в Гильдию.

Я даже думать над ответом не стал и, потянувшись внутрь куртки, где отложил пяток серебра, чтобы не щеголять с горсткой, выудил две монеты. Звонко бросил одну Вораку, а вторую сунул в другой карман.

– Согласен, – сказал я живо и вкрадчиво добавил. – Только давай оставим это пока в тайне, а то денег у меня еще и на басни Сокша никак не хватит.

Ворак весело оскалился и кивнул.

На волне уговора, я добавил спешно:

– Касательно магии огня тоже. Пусть пока будет между нами.

Кривоносый охранник оглянулся на торгашей за упряжкой второй повозки. Родерик и Марикаш были так увлечены беседой, что, лишь изредка поглядывая на дорогу, по-видимому, не замечали важных для меня событий. Что вполне меня устраивало. Был бы я местным магом, я бы запросил еще и денег за совместную дорогу, но так как я черт, ничего не ведающий, для меня – чем меньше глаз, тем лучше.

Охранник прищурился и кивнул:

– Лады. Но только до Каира, не люблю секреты, и друганов своих за нос водить тоже не хочу.

– Договорились, – выдохнул я удовлетворенно.

Учитель…

– Итак, насчет алмида, – видимо, не стал тратить время Ворак, почувствовав в руках серебро. – Уж не знаю, как до такого додумался твой старик, но алмид – это ценнейший товар во вселенной. Ну по крайней мере, большая его часть. На Фариде водятся только простые, а вообще, насколько мне известно, их четыре вида, и самый огромный стоит больше, чем ты сможешь заработать за всю свою жизнь. Простой же, в принципе, можно отнести к разряду дорогой безделушки, но даже он может спасти тебе жизнь. Ты знаешь, что мешочки-амулеты целителей хранят в себе простой алмид, обработанный их маной?

Я замахал головой, запоминая каждую деталь его слов.

– Во как! – поучительно поднял палец охранник. – Поэтому никакой идиот не вскрывает их амулеты. Никогда не знаешь, кто вспорет тебе брюхо. Но не надейся на многое. Есть, конечно, умельцы, которые, пользуясь настроенной целителем маной алмида, подмешивают к ней свою и даже залечивают органы, но я даже не представляю, сколько стоит такой свиток. Да и сделать это не так просто, даже выучив свиток. Короче, забудь об этом, слишком муторная и непонятная тема даже для среднего гильдийца, а уж если ты прорвешься выше, тогда тебе мои советы будут уже нипочем. А еще ими восполняют потраченную ману.

Он рассказывал даже больше, чем я мог спросить, в силу непонимания, что именно спрашивать.

Рассказывал… Учитель…

"Мы говорим на общем языке", – наконец сформировалась в голове навязчивая мысль.

Глава 32

Я вспомнил всех атланов, с которыми встретился, начиная с Хряка и заканчивая моими спутниками, и понял, что они все говорили на общем! Почему не на своем? Ведь я по виду атлан, а значит, ко мне должны были обращаться на языке атланов. Может, так принято на Фариде из-за смешанности рас на одной планете?

Нужно не забыть разобраться с этим вопросом, пока я не наткнулся на местных любителей говорить на родном языке.

Внезапно я ощутил странную пустоту в груди и, посмотрев на руку, не увидел там желанной структуры.

– Все, – отреагировал Ворак, – закончилась мана. Наверное, чувствуешь внутри пустоту или голод, кто как описывает. Карис вот говорил про голод. Хотя я слыхал, что некоторые чувствуют сильную жажду. Нам, Белым, этого никогда не понять, ведь наш сосуд не дает столько маны, чтобы сотворить даже простейшую независимую структуру.

В его голосе чувствовалась неприкрытая зависть и горечь. И не мудрено. Весьма дерьмово знать что у тебя есть сила, но ты не можешь ею воспользоваться из-за косяков древних маньяков.

Охранник "эйкнул" своему Чавку и молча рванул вперед, видимо, слишком разнервничавшись, наблюдая за недостижимым.

Но сейчас мне было не до него.

Самое удивительное в моем состоянии было не чувство пустоты. Я подсознательно очень четко понимал, что сейчас мне не хватает на эту структуру именно фер. Мне было ясно, что структура стоит пять фер, но мой Сосуд сейчас был пуст. Точнее, доступная его часть. Это понимание было настолько же естественным, как знание о сгибаемых пальцах на руке, даже если твои глаза закрыты.

Я представил нужную проекцию и даже не увидел, а скорее понял, насколько я пуст. Если описать это в процентном соотношении, то мой Сосуд ограничил доступ к мане на семидесяти процентах. Прогресс в отношениях с Сосудом был налицо. Снова же, если сравнить с