Этого никто не знал.

— Единственное, что остается — и это одно-единственное, — заметил наконец Фатти, — если я подсяду к нему, притворившись одним из посланцев, и велю ему два-три дня не появляться на лавочке!

— Ага! — поддержал Пип. — Потому что мистер Гун, мол, будет следить. Вполне можешь ему это сказать.

— Вполне могу. Более того, это будет, вероятно, чистой правдой, — простонал Фатти. — У Гуна есть свои собственные подозрения, и он на верном пути. Мы же случайно на это наткнулись. Да, я буду сидеть там под неусыпным присмотром Гуна! Спорить готов, ни один посыльный ко мне не подойдет, если им будет известно, что Гун ведет наблюдение!

— Мы могли бы ненадолго сманить оттуда Гуна, если б заметили, что поблизости сшивается кто-то смахивающий на посыльного, — сказал Ларри. — И я знаю, как мы это сделаем! Мы зайдем за угол и будем подавать гудки! Тогда Гун подумает: «Ага, велосипед с клаксоном! Может быть, это тот человек, который мне нужен!» — и умчится за угол его ловить.

— Да, такое отменно сработает, — сказал Фатти. — Но вот вопрос, Гун мог не заметить клаксона на велосипеде того мужчины.

— Так мы ему скажем! — предложил Ларри. — Он будет чертовски этим доволен. Давайте прямо сейчас пойдем и расскажем.

— Давайте. Пошли его искать, — согласился Фатти. Но тут Ларри воскликнул, взглянув на часы:

— Ох, черт! Мы здорово опаздываем к обеду! Придется навестить Гуна немного попозже.

— Я его навещу, — сказал Фатти. — До скорого!

Мистер Гун, вкушавший короткий послеобеденный сон, был немало удивлен визиту Фатти — он еще больше удивился, когда мальчик рассказал ему о клаксоне на велосипеде.

— Не знаю, окажется ли это вам чем-либо полезным, мистер Гун, — ревностно заключил Фатти, — но мы подумали, что вам об этом следует знать. Ведь, в конце концов, это улика, верно?

— Эй! Улика чего? — вопросил Гун. — Ты ведь не собираешься опять совать свой нос, куда тебе не положено? А потом, я сам заприметил этот клаксон. И если услышу, как он гудит, то быстренько накрою велосипедиста.

— Зачем он вам нужен? — невинным голосом спросил Фатти.

Мистер Гун взглянул на него с подозрением:

— Не твоего ума дело. И слушай-ка, откуда ты знаешь о клаксоне, если тебя не было с остальными? А ну выкладывай.

— Так они мне рассказали, — ответил Фатти. — Боюсь, вы сердитесь на меня за то, что я хотел сообщить вам об улике, мистер Гун. Сожалею. Я не знал, что вы сами заметили клаксон. Больше мы не потревожим вас своими рассказами.

— Нет, подожди-ка, нет никакого вреда в… — начал мистер Гун, опасаясь, что Фатти утаит другие сведения, которые и в самом деле могут оказаться ему полезными. Но Фатти уже ушел. По пути домой он заглянул в магазин и купил чудесный клаксон — небольшую резиновую «грушу». Мистеру Гуну часто доведется слышать его сигналы! И действительно, Гун услышал их уже несколько минут спустя, прямо под своим окном. Он вскочил как ошпаренный и кинулся к двери.

Но никакого велосипедиста не увидел. Гун медленно вернулся в дом — и опять услышал гудок. Проклятье! Где же он? Он снова обшарил взглядом улицу — следов велосипеда не было. Только вдали брел какой-то мальчишка — но без велосипеда.

Однако под курткой мальчишка прятал, конечно же, клаксон, и звали этого мальчишку Фатти!

На следующий день Фатти не стал переодеваться в старика. Вместо этого он опять напялил на себя юбки и набросил шаль торговки воздушными шарами. Друзья наблюдали за его перевоплощением, происходившим в маленьком сарайчике в глубине сада. Бетси подумалось, что она могла бы бесконечно смотреть на то, как Фатти превращается в разных людей. У него, несомненно, был блестящий талант перевоплощения и актерской игры.

— Я подсяду на скамейку к старику, — сказал Фатти. — Он наверняка будет поджидать там очередное послание. А вам придется шнырять вокруг, посматривая, нет ли поблизости Гуна. Если он не нагрянет, я улучу момент передать старику, чтобы он не появлялся там несколько дней, из-за полицейской слежки. Его как ветром сдует, если он действительно связан с шайкой!

— Я подойду и куплю у тебя еще один воздушный шарик, — Подхватила Бетси. — Так все будет выглядеть естественней.

— О да, это придаст правдоподобия, — согласился Фатти. — Будем надеяться, что на этот раз Гун не подойдет ко мне и не потребует предъявить лицензию.

— Не подойдет, если ты будешь сидеть на главной улице; он сообразит, что ты опять начнешь копаться во всех своих юбках и это выставит его перед всеми в глупом виде, — сказал Ларри. — Он не выносит, когда оказывается в дураках. Во всяком случае, он не захочет привлекать к себе внимания, если дожидается появления членов шайки. Тебя он за одного из них не сочтет.

— Совершенно верно, — согласился Фатти. — Хорошо рассудил, Ларри. Ну, как я, готов?

— Ты просто отменно выглядишь, — восхищенно сказала Бетси. — Честное слово. Непонятно, как это ты умудряешься так изменять свое лицо. Ты ни капельки на себя не похож.

— Я упражняюсь перед зеркалом, — ответил Фатти. — И еще у меня есть замечательные книжки на эту тему. И разумеется, у меня есть ТАЛАНТ, понимаете…

— Ой, заткнись, Фатти, — добродушно откликнулся Ларри. — Мы знаем, что ты великолепен, даже когда ты нам об этом не напоминаешь.

Продавщица шаров внезапно наморщила лоб, и углы ее рта опустились, придавая ей жалкий вид. Вытащив большой красный носовой платок, грязней некуда, она расплакалась самым естественным образом.

— Не будьте ко мне так жестоки, — всхлипывала она, и ребята покатились со смеху. Фатти взглянул на них из-за краешка носовою платка и продолжал плаксиво:

— Я такая несчастная старуха! Ночую под забором…

— Столько юбок поддевая, чтобы не замерзнуть! — со смешком подхватил Ларри. Вдруг он запнулся и быстро выглянул в оконце сарайчика.

— Живо! Там твоя мать, Фатти. Что нам делать?

Но предпринимать что-либо было поздно. Миссис Троттевилл уже заглядывала в дверь. Она пришла поговорить с детьми, но, увидев старуху-торговку, была безмерно удивлена.

— Что вы здесь делаете? — резко спросила она. — Я видела вас на днях на дорожке нашего сада.

Бетси вмешалась до того, как Фатти успел ответить,

— Она продает чудесные шарики, — сказала она. — Я хочу купить у нее шарик, миссис Троттевилл.

— Нет абсолютно никакой необходимости приглашать ее для этого сюда, — возразила миссис Троттевилл. — Шарик можно купить и на улице. Я не желаю видеть в своем саду ни уличных торговцев, ни бродяг. Меня удивляет, что Бастер не залаял.

Бастер, разумеется, тоже был в сарайчике, и сидел он у самых ног старухи. Смотрел он на нее, как на лучшего друга — да она им и была на самом деле, вот только миссис Троттевилл этого не знала.