Офелия подумала о Космосе и его приступе бешенства. Подумала о старике, хлопавшем себя по уху. О Секундине, замкнутой в своем бреду. Центр мог бы им помочь, но вместо этого предпочитал усугублять их отклонения, чтобы использовать в своих интересах.

– И всё это время, – прошептала она, чувствуя, как в ней закипает гнев, – они спокойно смотрят, как мы сходим с ума, заключенные в своих телах.

– Одно твое слово…

Торн произнес это негромко, но что-то в его голосе побудило Офелию оторваться от снимков и взглянуть на него. Он стоял, наклонившись к ней, опершись кулаком на стол, и пристально смотрел ей в глаза. Если бы Офелии было дано видеть тени, она непременно заметила бы, как растет вокруг него такая тень, грозно выпуская когти. Торн причинял Офелии боль, хотя, вероятно, бессознательно, но она ни за что на свете не призналась бы ему в этом.

– Одно только твое слово, – повторил он, – и я сегодня же ночью увезу тебя отсюда. У нас не очень много времени, но пока это еще возможно. Мы подыщем надежное место, где ты будешь в безопасности и откуда тебя никто не прогонит.

– Ты хочешь, чтобы я ушла из Центра? Нет, не ушла, а сбежала?

В тусклом свете мигавших лампочек трудно было определить выражение лица Торна.

– Главное, хочешь ли ты этого. У тебя есть и всегда будет возможность выбора.

«Возможность свободно решать свою судьбу», – подумала Офелия.

– Скажи, ты… ты иногда скучаешь по Полюсу?

Неожиданный вопрос явно привел Торна в недоумение, но его пальцы невольно сжали карманные часы. Подарок Беренильды… Офелия знала это с тех пор, как случайно прочла игральные кости его детства.

– Я оставил там несколько незавершенных дел. Но ни одно из них не превосходит по важности то, которым я занимаюсь в настоящее время.

Этот ответ не отличался сентиментальностью и всё же тронул Офелию. Разумеется, Торн боялся, так же как и она, никогда больше не увидеть своих близких. Разница заключалась в том, что у него, в отличие от Офелии, не было выбора. Он не мог вернуться на свой ковчег, не отчитавшись перед Генеалогистами Вавилона и не оправдав себя перед юстицией Полюса. Он давно уже принял решение.

И никогда об этом не жалел.

Вот и Офелия ни о чём не собиралась жалеть.

– Я тоже должна закончить начатое.

На лице Торна, даже в неверном свете мигающих ламп, отразились самые противоречивые чувства.

– Теперь я могу тебе сказать: я надеялся, что ты сделаешь именно такой выбор.

– Правда?

У Офелии взволнованно забилось сердце. Она успокоилась лишь тогда, когда Торн вручил ей план Центра и указал на один из секторов.

– Было бы очень интересно посетить сектор сотрудников. Ручаюсь, что мы найдем там ответ на многие вопросы: узнаем подлинную природу теней и отголосков, их связь с Евлалией Дийё, с Другим, с обрушениями ковчегов, Рогом изобилия и декодированием Книг. Пока у меня нет никакого права вникать во все эти задачи. Мне даже не разрешили посетить лаборатории. Поэтому мы устроим так, чтобы ты попала туда вместо меня.

Офелия внимательно изучила план. Она и сама не отличалась особой сентиментальностью, но этот знак доверия был поистине самым сдержанным из всех проявлений чувств, которые питал к ней Торн.

– Когда?

Длинный костлявый палец прошелся по плану.

– Я изучил рабочее расписание всех сотрудников и точно знаю, кто где находится в каждый момент. Есть только один промежуток времени, когда все они заняты вне своего сектора, – между третьим и пятым дневными гонгами.

– Мне удалось выбраться наружу ночью, но днем это будет намного труднее.

– Я тебе помогу, – уверенно заявил Торн. – С завтрашнего дня я перехожу в наступление. Показания электросчетчиков, которые я только что проверил, не совпадают с предоставленными мне данными. Иными словами, здесь, в этом Центре, есть нечто потребляющее электроэнергию в огромных количествах. И это нечто они весьма тщательно скрывают.

Офелия подумала о лампах, которые всегда работали вполнакала, и о внезапных остановках каруселей.

– Рог изобилия?!

– Именно! И я воспользуюсь неполадками, чтобы провести самую тщательную инспекцию закрытого сектора. Центр девиаций, конечно, не подчиняется Светлейшим Лордам, но он благополучно функционирует только благодаря их субсидиям. Так что здешнему начальству поневоле придется разрешить мне техническую проверку. Короче, – заключил Торн, складывая план, – я постараюсь привлечь к себе всеобщее внимание в течение двух часов, пока сектор сотрудников будет пустовать. И ты сможешь проникнуть туда вполне спокойно.

Чем дольше Офелия слушала Торна, тем больше она убеждалась в том, насколько он остался верен своей прежней работе интенданта. Казалось, он до мозга костей проникнут духом Севера. Даже внешне Торн, с его обличьем полярного медведя и бледной кожей, сопротивлявшейся жаркому солнцу, совсем не походил на жителя Вавилона – странно, как это люди принимали его за подлинного Светлейшего Лорда. Генеалогисты были поистине всесильны, если решились представить его общественности, не боясь вызвать подозрения.

– А что делать, если меня перед этим опять спустят в подвал?

– Подчинись. Я не знаю, действительно ли данный опыт направлен на установление контакта с Другим, но, если так, нужно не привлекать его внимания. Мы пока не готовы к встрече ни с ним, ни с Евлалией Дийё.

Офелия надеялась, что еще не поздно исправить ситуацию после ее глупой телефонной выходки. И заставила себя не думать о том, что видела – что ей померещилось – в витрине зеркального магазинчика.

– Завтра, между третьим и пятым дневными гонгами, я проберусь в сектор сотрудников. Вдруг мне повезет и там окажется Рог изобилия…

Торн скептически покривился.

– Главное – понять сам принцип этого явления. Если мы выясним, каким образом Евлалии Дийё удалось избавиться от своей человеческой сущности, а Другому – от своей сущности отголоска, то сможем в свой черед избавиться от них обоих.

Офелии показалось, что теперь ей легче дышится. Торн иногда вел себя резко и бесцеремонно, но именно это отсутствие колебаний помогало Офелии справиться с собственной неуверенностью. И она решительно отогнала от себя жуткое видение в зеркальной витрине, рисунок Секундины, кровь и пустоту. Единственной реальностью был Торн, была она, были они двое.

Торн вытянул из кармана за цепочку часы; крышка откинулась, показав время, и звонко защелкнулась.

– Хорошо, – сказал он деловым тоном. – Раз ты решила остаться в Центре, у нас еще есть немного времени.

– Времени… для чего?

Офелия опасалась, что в ответ он даст ей какое-нибудь дополнительное поручение. А она была не уверена, что сможет успешно выполнить завтрашнее, основное, и не попасться. Но тут же заметила, что ее вопрос повлиял на Торна самым неожиданным образом. Его лицо посуровело, застыло, начиная с напряженных морщин на лбу и кончая стиснутыми челюстями.