Я прижала к себе недовольно вопящего ребенка и попробовала успокоить.

– Тише, мой родной, мой золотой, тише…

Нил на уговоры пока не поддавался. Оно и понятно, какое тут тише, когда едва из коляски не вылетаешь? Тут надо громче и вдохновеннее. Не добавляли ему спокойствия и истерические нотки в моем же голосе, но справиться с ними я пока просто не могла.

Я успокоюсь, конечно, но не сразу же?

Ох, как же хорошо, что Андрюшку я с собой не взяла!

Я бы и Нила дома оставляла, но змееныш такие концерты закатывать будет! Ребенку это вредно, доорется до грыжи, лечи его потом.

А Андрюшке проще. Спать, есть, менять пеленки, опять спать…

Как бы я сейчас с двумя детьми?

Кто это был?

За что?

Вот не такое уж я важное существо, чтобы на меня засады устраивать, нет?

Тише, тише, маленький мой, все хорошо, все спокойно… тссс…

Нил сверкнул золотыми глазенками и заорал еще сердитее. Кажется, он всерьез злился.

Не нервничал, не переживал, а именно злился, голос был разозленным и негодующим. Ладно, успокойся, детка. Найдем мы этих гадов. И лично покусаем!

Обещаю…

Постепенно мы успокаивались вместе с малышом.

Ничего, и не такое переживали в девяностые. Я вообще, два раза танк видела! А заказчики? Вы знаете, какие они бывают? Да рядом с ними любые киллеры – просто котята пушистые!

Вдох, выдох…

Вот так, ровнее дышать, крепче держаться, прижимать к себе малыша… и клятвенно пообещать, что я решу эту задачу!

Не проблему, нет…

Задачу.

Я не знаю пока – КТО.

Я узнаю. И этот кто-то жестоко поплатится за свою наглость. И за моих людей тоже…

Нил медленно затихал рядом со мной. Да за один волосок с его головы я по кустам кишки кому хочешь размотаю! Слово даю!

Богом клянусь, сволочи, вы поплатитесь!!!

* * *

В Березовский я въехала уже спокойная и крайне недовольная жизнью.

Паника?

Знаете, ни одна паника десять километров тряски не выдержит. Вылетит на повороте. Хорошо хоть мы с Нилом удержались. Заодно и подумать успела.

Вот это уже серьезно. И плохо.

Я и так-то спокойно никогда не жила, но против меня лично ничего направлено не было. Практически.

Или нет?

Маша Горская два раза смерти избежала. На помолвке – и на балу. Может, и третий получился, когда я удрала из столицы. Случай в поезде не считаем, да почти ничего не считаем. Аккурат до беглых заключенных.

Но там – может быть и так и этак. Могли на меня нацеливать, могли на кого-то другого… бывает. Бездоказательно – вот и не стоит включать случай в статистику. Разве что повинуясь паранойе? Но ведь это не значит, что за мной никто не охотится?

Кто-то покушался на меня в столице.

И кто-то отравил Храмова… кто?

Интересно, это один "некто" или их несколько? Ох, нет. Что-то мне подсказывало, что не стоит углубляться в теорию мирового заговора. Один гад в траве ползает, максимум, два.

Столичный – и местный.

Кстати, а что там, правда, с отравлением моего благоверного? Я так и не узнала у Александра… голова в его присутствии вообще отключается. Самое важное вылетает, одни розовые сопли и остаются. И слюни, тоже розовые.

Но в любовницы все равно не пойду! Даже если предложит… вот! Я ж говорю – дура! Надо о деле, а я о чем думаю?

Итак, вполне возможно, что есть две разных лужи. Очень грязных, вонючих и пакостных. И в каждой меня мечтают утопить.

Первая – та, в которую вляпалась еще княжна Мария, во времена влюбленности в красавчика Милонега. Зато вторая – лично моя. Демидов? Которого я сильно пробросила со свадьбой? Я подозреваю, что Демидов мне много чего не спустит. Но убивать?

Ему бы сначала размножиться, а потом уже меня убивать. И жениться не обязательно, важно получить потомство, а уж как он там его получит… да плевать ему на это будет! Усыновит, или подставную мать найдет – такие вещи в любом мире легко решить. Так что убивать меня смысла нет, скорее, похитить.

Отравить Храмова? Вот это вполне в духе Демидова. Пока мне еще одного ребенка сделать не успели, или еще что поинтереснее придумать… и время ему как раз подходит. Если бы Храмов умер, не успев официально дать имя ребенку, мне было бы намного сложнее.

Не сложилось.

Я под опекой церкви, я под опекой его величества… не успел Демидов. Никак не успел.

Попытается ли он еще раз? Да кто б сомневался, что попытается. И не раз. Может, проще его один раз убить, чем каждый раз отбиваться? Надо эту мысль потом еще обдумать.

Но сегодня хотели убить – меня. И если бы не отвлеклись сначала на мое сопровождение…

О сопровождении распорядился еще Храмов, пока был генерал-губернатором. Потом его просто не отменили, вот и ездили ребята. Но относились достаточно наплевательски, понятное дело.

Кому я могу быть нужна? Так казаки и рассуждали, превратив мой конвой в синекуру.

За это и поплатились.

Захотелось откровенно взвыть.

Вот никогда ничего подобного не испытывала, но…. Жалко вдруг стало всех. До слез, до соплей, не знаю до чего… просто – жалко. Вот за что страдают посторонние люди? Потому что какая-то сволочь решила, что я угрожаю ее сволочным планам? Просто так?

За что!?

Храмов, казаки, даже те бедолаги, который перерезал Сивый, даже те, кто погибли от моей магии – за что?! Ведь могло бы не быть столько жертв, могло…

Даже княжна Мария Горская. Та, настоящая, за что она погибла? За чьи интриги?!

– Я тебя вытащу на свет божий, – яростно поклялась я, то ли себе, то ли тени погибшей девушки. – Я тебя не просто вытащу, я лично тебя раздавлю! Найду гадину и оторву голову! А потом еще и спляшу на могиле! Ты мне за все ответишь! За все…

Мыли были не слишком внятными, но позволяли держаться. Я еще здесь. Мыслю, я существую, я как-то влияю на происходящее. Я точно не в обмороке, хоть и хочется.

Я справлюсь. Я обязана.

* * *

Подозреваю, мы на долгое время станем достопримечательностями Березовского.

Когда Ваня гнал лошадей по улицам так, что прохожие едва отскакивать успевали.

А я с ребенком сидела, скорчившись, на дне возка.

И сам вид…

И то, как Ваня остановил коляску возле канцелярии генерал-губернатора – лихо, так, что лошади на задние ноги осели.

Народ выбегал из здания и смотрел, а я сидела и двинуться с места не могла.