Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Знать бы, что именно он пожелал.
* * *
Высочайший гость задерживаться не стал и уехал. Я презентовала ему на память книгу сказок в роскошном подарочном издании (прислали из столицы) в малахитовой шкатулке. А что?
Что можно подарить человеку, у которого и так все есть?
Вот лично я не знаю, остается брать оригинальностью. Кажется, удалось угодить, во всяком случае прощались со мной очень тепло. И мне казалось, что теплота эта не светская, не для галочки, а нормальная и живая. И…
Было у меня полное ощущение, что Петр Александрович что-то знает. И хотел бы мне рассказать, да нельзя.
И глаза у него поэтому грустные, и все он понимает, а – нельзя. Молчать надо.
Но что именно?
Куда меня хотят втиснуть или во что впутать?
Ох, вряд ли мне это понравится.
* * *
Когда высокий гость уехал, жизнь потекла своим чередом.
И в первый же день я отправилась в Лощину.
Коляска чуть покачивалась, лошади цокали копытами по дороге, я думала о своем…
Когда раздались выстрелы, я даже не сразу поняла, что происходит.
Пуля свистнула у уха, сбила с меня шляпку… сантиметром бы ниже…
Меня хотят убить?
– Маша!!!
Ваня заорал так, что лошади взвились на дыбы. И я увидела, как с козел медленно, запрокидываясь назад, падает кучер. И на груди у него…
Кто сказал, что кровь – алая?
Она черная, черная…
Как-то все я охватила в одну минуту.
И летящие со всех сторону пули, и бегущих к нам людей, и казаков сопровождения, которых выбили первыми, посчитав более опасной добычей.
Я.
Ваня.
Нил…
Хорошо хоть Андрюшку с собой не взяла, дома оставила.
Змееныш уже напрягся, готовясь зашипеть. Но я успела первой.
Магия земли неповоротлива?
Ребята, вы просто не умеете правильно с ней работать!
Пыль!
Самая обычная пыль… что это такое?
Да частички почвы.
И не надо для нее никакого ветра, ничего не надо, только…
Кажется я немного переборщила.
Гриб встал, как от ядерного взрыва. И мы оказались как раз в центре воронки. Теперь нападающие не могли нас видеть. Но… обстреливать нас им это ни капельки не помешало бы. Просто пока никто не стрелял, видимо, растерялись. Надолго ли?
И что теперь делать?
Ваня переполз вперед, хватая поводья.
– Сможешь развернуть? – крикнула я.
Гнать вперед было нецелесообразно. Мало ли кто там ждет еще…
– Не знаю…
– Сдержать?
Я сползла на дно возка. Хоть ненадолго, но укроет. А надолго мне и не надо, только прислушаться.
Люди, вы же по земле ходите. И нападаете на мага земли?
Ага…
Двенадцать человек.
Восемь здесь, четверо еще впереди, на случай, если я прорвусь… ну, не обессудьте, вы сами это выбрали.
Я прищурилась.
Нил тихонько зашипел… все, сейчас он сорвется. Я видела, что малыш в ярости, что у него не только глаза засияли золотом, у него и волосы стали опять золотыми, и когти на пальчиках появились…
Главное, чтобы нас не накрыло.
А окрестности…
Живых тут кроме моих убийц все равно никого нет. А этих мне не жалко.
Надо только, чтобы Ваню не задело… как я умудрилась это сделать – я не знаю. Но когда Нил зашипел…
Резонатор.
Всего лишь резонатор.
Звук усилился и пошел наружу. А внутри нашего кокона ничего страшного не произошло. Не пострадали ни мы, ни лошади.
А вот те, кто был снаружи…
Инфразвук.
Да еще усиленный в несколько десятков или сотен раз, я так и не поняла, во сколько именно.
Убийцы были достаточно близко, чтобы накрыло всех. Восьмерых.
До тех четырех я не дотянулась, но и они пока до меня не дотянутся. А потом мне и не надо…
Больше всего мне было обидно за местную фауну. Птиц, белок, мышей, даже насекомых. Инфразвук – он такой, он не разбирает, кого валить. А потому звери в радиусе около двадцати метров тоже сильно пострадали. Но больше и не надо было.
Убийцы медленно опускались на траву.
Все, их можно больше не бояться.
Я коснулась рукой Ваниного плеча, тряхнула.
– Маша?
– Я сейчас уберу облако. Разворачиваем коней – и обратно, в Березовский. Сможешь?
– Если уберешь – смогу. А нас не…
– Некому.
Про оставшихся четверых я умолчала. Пусть их полиция ловит. А мне на сегодня острых ощущений хватит. Вот с лихвой, еще и останется на будущее.
Я погладила головку малыша, которая опять темнела. И глазки у мальчика становились обычные, карие.
– Ты мое солнышко. Ты мое ручное сокровище. Или чудовище. А чудовище – от слова чудо?
Что сказал на это Нил?
– Вя…
Я порылась в сумочке и сунула ему бутылочку. Благо, брала с собой. Малыш выцедил ее до капли, и сыто засопел.
Ваня наконец справился с лошадьми и замялся.
– Маш… а люди?
– Никто не выжил, – просто ответила я.
И не врала. Наши погибли сразу, под обстрелом. Снесли конвой, сняли кучера. Вторым залпом накрыли бы и нас с Ваней. Первым пытались, промазал кто-то невезучий.
А врагов тоже можно не считать. Их теперь можно просто хоронить, там все внутренности, небось, в кашу.
– Ты уверена?
– Ваня! Гони!!!
Теперь дошло. И брат засвистел в два пальца.
– А ну, пошли!!!
Лошади оказались умнее и так рванули с места в карьер, что я пребольно треснулась локтем. Зашипела не хуже гадюки, но ругаться не стала. Претензия у меня была только одна – побыстрее бы!
И мечта.
Хочу бронированный автомобиль! Большой, надежный и уютный! А изобрести не могу. Здесь вообще пока автомобилей нет.
А бронекарету?
Можно?
Хочу, хочу, хочу…
* * *
Ваня бешено нахлестывал лошадей и вопил, как резаный.
– Выноси, родимые!!! Не выдайте!!!
Не знаю, что действовало лучше – вопли или кнут, который так и свистел над конскими головами, но летела коляска что есть силы.