Натали была права. Оливия не имела права на осуждение, но слащавый тон еще хуже. Нельзя превращать историю Натали в слезливую мелодраму, это лишит ее достоверности.

Необходимо найти золотую середину. Ради этого Оливия по нескольку раз переписывала уже готовые главы. Она работала в кабинете на чердаке, когда Тесс засыпала, и брала с собой в постель блокнот, чтобы записывать удачные мысли. Думала ли она о Саймоне? Конечно. Если бы он сделал шаг навстречу, она бы, наверное, не устояла. Но он отсутствовал день-деньской. А так ей было проще выкинуть его из головы.

К тому же в доме все пошло кувырком. Наняли новую горничную, а ей требовалось время, чтобы наладить работу. Мадалена бы ей помогла, но они с Жуакином давно уехали. Без них в кухне воцарился настоящий хаос. Натали приглашала то одну, то другую кухарку, но никак не могла найти подходящую. А пока что трапеза до предела упростилась и каждый выкручивался как мог. Обедали в городе, на ленч покупали бутерброды в закусочных, а завтрак готовили себе сами. Но тут за дело взялась Оливия. По крайней мере, завтрак она готовить умела. Сначала она испекла блинчики, на другой день приготовила омлет, на третий – французские тосты. Она варила кофе и готовила овсяную кашу, покрошив туда бананы и другие фрукты. Она была страшно горда собой, пока на четвертое утро Джилл не попросила у нее чашечку чаю и тост.

Оливия поначалу испугалась, что ее стряпня стоит у всех комом в горле, но тут ей пришла в голову другая мысль.

– О Боже, ты, наверное, говорила с Грегом.

Джилл улыбнулась:

– Почему ты так думаешь?

– Ты немного бледна.

Немного – не то слово. Джилл была бледна как мел, светлые волосы просто зачесаны за уши – видно, у нее не хватило сил даже на то, чтобы сделать прическу.

– Грег – тяжелый человек, – сказала она, опуская пакетик с чаем в чашку. Долив воды, поставила ее в микроволновку.

– Он недоволен, что ты здесь?

– Нет, ему нравится, когда я в Асконсете. – Она выставила время на регуляторе и включила печь. – Хорошо бы он приехал. Я не виделась с ним уже месяц. Это похоже на развод.

– Правда? – осторожно спросила Оливия. Она ни разу в разговоре с Джилл не касалась личной темы, но теперь они подруги.

Джилл, видимо, тоже так думала, потому что ответила без колебаний:

– Не официальный развод, конечно. Я пожила у мамы. Надеялась, что Грег испугается и задумается. Он хочет, чтобы я вернулась к нему в Вашингтон. – Она открыла холодильник. – Но сперва нам надо многое обговорить. И если я поддамся на его уговоры и вернусь, все пойдет по-старому. – Она сунула в тостер кусочек батона с изюмом.

– А он согласен поговорить?

– По его словам – да. – Она скрестила руки на груди. – К сожалению, мы с ним по-разному понимаем, что такое серьезный разговор. Грег в принципе не способен на серьезное общение.

– Наверное, это характерно для всех Сибрингов, – заметила Оливия, подумав о Натали. – Им тяжело говорить о личном.

– Тяжело говорить? Скорее не хочется думать, – сказала Джилл, доставая чашку из микроволновки. – Каков отец, таков и сын. Александр был человек неглубокий.

– А вот Натали – наоборот. Просто она не хочет делиться своими переживаниями.

Выбросив чайный пакетик в мусорное ведро, Джилл обхватила чашку ладонями и вопросительно взглянула на Оливию.

– Она, правда, любит Карла?

– С пяти лет, – ответила Оливия.

Натали позволила ей быть откровенной с Джилл.

– Неужели?

– Именно так.

– Как интересно. – Джилл нахмурилась. – Это многое меняет и ставит под вопрос супружескую верность.

– Натали была верна Александру, – сказала Оливия.

Она не знала этого наверняка и ни разу не спрашивала об этом у Натали, но придерживалась того мнения, что женщина считается невиновной, пока ее вина не доказана.

– Все эти годы? – недоверчиво заметила Джилл. – Будучи влюбленной в другого? – Она вынула хлеб из тостера.

– А он был ей верен?

– Не знаю.

– И все же?

– Между нами говоря, – Джилл понизила голос, – я так не думаю. Кажется, у него была подружка на стороне. Он любил общаться с людьми, путешествовать, быть в центре внимания. Александр часто гостил у нас в Вашингтоне. Не исключено, что у него была там женщина.

Оливии стало обидно за Натали.

– А чем его не устраивала собственная жена?

– Спроси ее детей. Они скажут, что с ней было скучно, что она недалекая женщина, что большую часть жизни провела в Род-Айленде, никуда не выезжая.

– Но она же потрясающе интересный человек, – возразила Оливия.

– Мы-то с тобой это понимаем, но мы не Сибринги. Удивительно, как родные порой бывают слепы. Сюзанна и Грег не видят того, что видим мы. Они законченные эгоисты. В детстве им хотелось, чтобы Натали их опекала и ублажала, но она все время была занята. Сюзанна приезжала сюда с детьми в надежде, что Натали будет нянчиться с ними, но у бабушки не было времени на внуков.

Самое смешное, что с Александром она нянчилась как с ребенком. Она исполняла все его прихоти, а он вечно унижал ее и дома, и на людях. К примеру, мог сказать: «Не правда ли, какие прелестные салфетки? Складывать салфетки – любимое занятие Натали». Я, конечно, не против салфеток, но Натали занята не только этим. Стоит мне задержаться здесь хотя бы на неделю, она тотчас привлекает меня к работе. И это не подготовка вечеринки, а рекламная кампания бизнеса с миллионной прибылью. Как ни странно, в мое отсутствие она со всем справляется сама.

– Она все делает сама? – переспросила Оливия. Конечно, она уже поняла, что активность Натали не ограничивается домом, но держать под контролем все предприятие!

– Александр старался ее унизить, потому что никак не мог смириться с тем, что она умная женщина с деловой хваткой. В ее способностях он видел угрозу своему положению. Поэтому взвалил на Натали всю рутину, зарегистрировался как представительное лицо и хозяин «Асконсета» и стал почивать на лаврах. Я вполне допускаю, что он нашел себе женщину на стороне, которая не представляла для него угрозы и не покушалась на его популярность. – Джилл грустно вздохнула. – Почему мужчины боятся сильных женщин? Неужели их самолюбие настолько уязвимо? Мой муж почти никогда не разговаривал со мной по душам, касалось ли это работы, политики, любви или семейных обязанностей. Он говорил, что устает на работе, и до недавнего времени я ему верила. Но это только отговорка. Зачем ему знать мое мнение? А если оно не совпадет с его взглядами или, хуже того, может оказаться верным?

Оливия оторопела. Она не ожидала такой откровенности. А Джилл продолжала:

– Мне тридцать восемь лет. Я работала, пока не вышла замуж за Грега. Мой муж: считал, что я должна отдыхать, и поначалу я согласилась. На самом деле это была просто борьба за власть. А вдруг я смогу сделать удачную карьеру? Грег убежден, что мужчина – добытчик, хозяин. Он всегда прав. Он глава семьи. Таким был и его отец. – Джилл покачала головой. – Для полного сходства не хватает только, чтобы у Грега объявилась подружка на стороне.