Пока я безуспешно старалась спасти изобретателя, кожаный кошелек выскользнул у меня из рук. Я как раз пыталась ухватиться за его одежду поудобнее, так что мне оставалось лишь наблюдать, как маленькие оболы кувыркаются в воздухе и падают – буль, буль – в темную воду. В то же мгновение Карсон соскользнул еще на несколько дюймов вниз, и мои запястья обдало холодом.

Меня тоже затягивало. С тошнотворной ясностью я поняла, что вода нас обязательно поглотит. Буль-буль – мы упадем в эту темноту, как монеты, и никто никогда нас больше не увидит.

Чуть дальше о доски пристани стукнулась лодка Харона. Уголком глаза я увидела, как незнакомец в черном плавно сошел на берег. Услышала его шаги по деревянному настилу, скрип песка под подошвами. Тщательно начищенные кожаные ботинки отражали сапфировые искры голубого пламени.

– Достаточно, – спокойно произнес он глубоким, звучным голосом, отдавшимся вибрацией у меня в груди.

И тут же неведомые силы под поверхностью воды отпустили нас, и я упала на спину. Карсон вынырнул из воды, задыхаясь и кашляя.

Я подняла голову. Передо мной стоял высокий незнакомец. Необычайно высокий. Я до сих пор помню рубиновый камень в булавке для галстука эбенового цвета, помню острые края накрахмаленного красного воротничка, но при этом, сколько ни стараюсь, не могу вспомнить черты его лица, которое остается неясным, подобно смутным воспоминаниям в самых дальних уголках моей памяти.

– Приветствую, маленькая смертная, – обратился он ко мне. – Рано же ты пожаловала.

Я поднялась и посмотрела туда, где должно было находиться его лицо – я практически совершенно уверена, что оно у него было.

– Я ненадолго, – ответила я. – Скоро собираюсь обратно домой.

– Разумеется, – согласился незнакомец любезным тоном.

Звуки этого странного голоса неприятным эхом отдавались у меня в черепе. Он взмахнул рукой.

– Харон проводит тебя.

Я замешкалась, взглянув на Карсона, который, похоже, едва держался на ногах и с трудом сохранял вертикальное положение.

– Ты хотела бы взять дух этого человека с собой, не так ли?

Незнакомец сделал два шага вперед и встал рядом с Карсоном, разглядывая изобретателя.

– Да, – ответила я. – Можно?

Он молча обошел Карсона, который втянул голову в плечи, словно школьник под взглядом строгого учителя.

– Его место здесь, – покачал головой мужчина. – Здесь, где он может получить все, что пожелает, чтобы раскрыть тайны мироздания. Неужели он действительно захочет бросить это все? Насколько я понимаю, верхний мир был к нему не слишком добр. Ради чего бы этому человеку желать возвращения?

– Ради нее, – расправил плечи Карсон.

– Хм. – Незнакомец снова повернулся ко мне: – Должно быть, ты очень сильно его любишь, раз проделала такой долгий путь.

– Вообще-то все не совсем так, – ответила я. – Но он имеет большое значение.

– Каждая душа имеет значение.

– Ах да, у меня есть кое-что, – вспомнила я, ощупывая карман.

– Что это?

– Струна лиры Орфея.

Я вытащила окаменелую реликвию. Джекаби часто хвастался своими древними артефактами, но никогда я еще так не надеялась на то, что он окажется прав.

Незнакомец не потянулся за ней.

– И? – спросил он тоном, в котором явно слышалась насмешка. – Хочешь избавиться от нее? У вас наверху что, закончились мусорные корзины?

– Вам… вам она не нужна?

– Для чего мне может понадобиться засохший обрывок овечьих кишок?

– Не представляю, – призналась я. – Ну, в качестве сувенира, наверное. Напоминание об Орфее и его чудесном голосе.

– Маленькая смертная, – обратился ко мне незнакомец, – нам не нужны сувениры, чтобы помнить об Орфее. Этот идиот присутствует здесь лично. И так получилось, что мне не особенно тут нужен и ваш друг. Так что я позволю вам выйти, при стандартном условии. Уходите и не оборачивайтесь. Смотрите только вперед, пока не покинете мое царство, а он будет следовать за тобой. Не оглядывайтесь. Не сомневайтесь. Не мешкайте. Понятно?

Сглотнув, я кивнула.

– Да, сэр.

– А что касается тебя, – мужчина повернулся к Карсону, – ты можешь следовать за ней, молча, пока не пересечешь последний порог. После этого ты будешь волен уйти, но знай: если засомневаешься и ступишь хотя бы одной ногой обратно в царство мертвых, оно тебя уже не отпустит.

Карсон кивнул.

– Вот и хорошо. А теперь, как мне кажется, вам потребуется вот это…

Он махнул рукой, и из воды появились черно-синие щупальца, бросив ему в ладонь мои два обола, которые он передал мне.

– Благодарю вас, сэр.

– До свидания, смертные, – сказал незнакомец.

Танцующее над поверхностью пламя неожиданно вспыхнуло белым светом и взмыло над нашими головами. А потом так же резко погасло, когда незнакомец в черном исчез. Я подавила желание оглянуться назад, на Говарда Карсона. Стараясь смотреть все время вперед, я перешла в лодку и протянула Харону два обола.

– Спасибо, – поблагодарил он.

На этот раз красным засияли две монеты, рассыпавшиеся в прах между его пальцами.

– Ну что, визит прошел удачно?

Лодка медленно покачивалась, разворачиваясь носом с резным драконом в клубящийся туман. Мне хотелось повернуться и убедиться, что Карсон сидит рядом. Мысль о том, что я прошла через все это только чтобы потерять его на обратном пути, сводила с ума – но я держала себя в руках.

– Я спросил его, – произнес Харон.

– Спросил о чем?

– О водах. Не знаю, найдутся ли в английском языке подходящие слова для описания, но я попробую, если хочешь. Он называет это «Терминус». «Конечная душа».

– Так это душа?

– Да. Всякая душа обладает силой. Всякий человек обладает уникальной душой – духом, – как и всякое место. Людские духи и духи мест, которые населяют люди, образуют связь, и эта связь делает все эти души сильнее. Твоя подруга Дженни Кавано обладает такой связью, и эта связь достаточно сильна, чтобы она оставалась наверху. У подземного мира тоже есть душа. Это Конечная душа.

– Значит, если бы мы погрузились в нее, мы бы привязались к этому Терминусу, как и Дженни привязалась к дому на Авгур-лейн?

– Не совсем. В каком-то смысле вы уже привязаны. Все души привязаны к Конечной душе. Просто помимо этого они могут еще и потеряться в Конечной душе. Стать частью единой энергии, которая пронизывает всю вечность – но ценой их собственной уникальности. Для некоторых, кто готов, это великая награда. Для других, кто предпочел бы сохранить свою индивидуальность, это не так приятно. Улавливаешь смысл?