«Может, еще не поздно узнать?»

Распутник.

«Ха! Я же привязан. И буду не виноват, если придется открыть глаза, всего на секунду, а покрывало в этот момент соскользнет… Интересно, она выпустит эту тряпку, если ее испугать?»

Негодяй! Это же Софи.

«Я знаю. Обнаженная, влажная, божественно сложенная Софи… в моей спальне, ночью, по собственной воле! Кто бы мог подумать?»

Он, Грэм. Он мог бы. Ведь подобное уже было.

«Вот оно! Наверное, Софи тоже об этом помнит. Вот и еще один инцидент в списке “Упущенные возможности”».

И это правильно, черт подери!

«Честно говоря, список совсем недлинный. В действительности я не настолько благороден».

Но теперь вот стал благородным.

«Я еще долго буду вести с собой этот внутренний монолог?»

До тех пор, пока она не закончит развязывать его руки и в целости и сохранности не уберется из его постели.

«И отлично. Потому что старый пистолет очень скоро выстрелит».

«Лучше не напоминай о нем».

Но тут Грэм почувствовал, что ее жар, запах и легкая тяжесть тела исчезли. И вовремя. Еще пара секунд, и случился бы конфуз, и весьма основательный. Руки Грэма были уже свободны, но из упрямства он не разжимал кулаков, чтобы ненароком до нее не дотронуться, а только слегка приоткрыл глаза, чтобы убедиться, что Софи нет больше рядом.

Софи стояла в дальнем конце комнаты спиной к двери и прижимала к себе комок из рубашки и покрывала, как некое подобие щита. Голова повернута в сторону, лицо скрыто в тени, в волосах играют медные отблески от горящего в камине огня – она выглядела и пленницей, и гневной немезидой, и растерянной невинной девицей.

Милая, упрямая Софи! Очаровательная Софи. Да, вот это номер!

Грэм откинул одеяло, перекинул ногу через край кровати и опустил ее на пол. При этом резком движении Софи вскинулась, как дикая лань. И, как положено длинноногой лани, испугавшись, бросилась наутек.

Грэм поймал ее практически в прыжке, повернул и прижал к двери, сцепив при этом руки Софи у нее над головой. Он не хотел причинить ей никакого вреда, но знал, что если она убежит из комнаты, то его воображаемый отказ станет для нее непреложным фактом, а упрямство не позволит изменить это мнение.

Софи отчаянно вырывалась, пытаясь выскользнуть из его рук. Она была вовсе не слабой, но, чтобы сломить сопротивление, Грэм сумел придавить ее своим телом, а прижав к двери, рассмеялся.

– Софи, надо играть по правилам. Иначе теперь я свяжу тебя.

Она замерла, но Грэм грудью чувствовал, как судорожно колотится ее сердце, как вдруг отвердели ее соски и впились в его кожу, словно ограненные рубины. В мозгу тотчас возникло видение: Софи в чем-то кружевном и воздушном лежит на его гигантской кровати, ее длинные изящные руки и ноги раскинуты и привязаны к столбикам, глаза тоже завязаны. Она беспомощна и покорна, а он делает с нею все, что хочет.

Грэм ощутил, как напрягся его член, прижавшийся к ее животу. Их тела разделяла лишь тонкая ткань покрывала.

Нравится ли ей? Ее слабый стон заставил Грэма поверить в это.

«Я точно попаду в ад».

«Тогда какая разница? Скачи в свое удовольствие. Хватай поводья и уносись в ночь. Прекрати метаться, суетиться и делать вид, что на свете есть кто-то другой, с кем ты мог бы прожить всю жизнь. Садись верхом и езжай, парень».

Неужели так просто?

Ну… да.

Сомнения Грэма растаяли, как снег под лучами солнца. У него не осталось выбора. Софи одним своим поступком разрешила для него все вопросы. И слава богу.

А дальше Грэм всего-навсего чуть отстранился от нее, и последнее разделяющее их препятствие исчезло – покрывало скользнуло вниз, и Софи осталась перед ним обнаженная, дрожащая и абсолютно беззащитная. А может, все наоборот.

Грэм, не отпуская ее, сделал еще один шаг назад и стал не скрываясь рассматривать ее обнаженное тело. Даже в неверном свете камина он видел, как отчаянно она покраснела.

Зажмурив глаза, Софи молча ждала. Она сама себя унизила, оскорбила его и теперь должна расплачиваться. Мгновенье тянулось бесконечно, но ничего не происходило. От нетерпения Софи шевельнулась. И вдруг почувствовала на щеке теплую волну его дыхания – Грэм смеялся.

– Открой глаза, маленький насильник.

Пораженная Софи открыла глаза и рот, чтобы увидеть его и ответить гневной отповедью.

Грэм был полностью обнажен. Мускулистый, с золотистой кожей, он стоял в нескольких дюймах от нее, изогнувшись оттого, что ему приходилось удерживать ее руки, мышцы живота напряжены, а ниже – мощная плоть, огромная и твердая, направленная на нее, как стрела в луке.

«О да. Насади меня на него, как на вертел».

Конечно, вслух она этого не сказала. Немного самоконтроля у нее еще осталось, так что она издала только негромкий стон.

– И о чем ты сейчас думаешь? – хрипло спросил он.

Софи оторвала взгляд от этого поражающего воображение органа и ответила хмурым взглядом.

– Боюсь, что он не поместится, – серьезно проговорила она.

Грэм уронил голову на грудь, но не раньше, чем Софи успела заметить блеснувшие в свете камина белые зубы. Смеялся он долго, а Софи тем временем молча мучилась от неопределенности, потом Грэм поднял голову, и в его взгляде она увидела нечто новое и незнакомое.

Сердце у нее почти остановилось. То, что она прочла в его глазах, было не привязанностью и не дружбой, это не было даже вожделением. Ее одинокая душа наполнилась чистой радостью. Софи знала этот свет. Она видела его в зеркале. Она вдруг почувствовала, как раздвигаются в улыбке ее губы, в странной улыбке, которую она приберегала в основном для себя и которая заставляла других смотреть на нее в недоумении. С Грэмом она может быть настоящей. С ним ей нечего бояться.

От этой невиданной улыбки Грэм совсем перестал дышать. Обнаженная, лишенная свободы Софи светилась в его руках, а ее чудесные волосы окружали тело золотым нимбом. Потрясающая, изумительная девушка! Его собственная Софи.

Медленно, словно боясь разрушить чары, Грэм придвинулся ближе. Колени соприкоснулись с коленями. Бедра прижались к бедрам. Его напряженный член уткнулся в упругую мягкость ее живота, как будто наконец обрел дом. Высокие груди Софи притиснулись к его твердой груди, слегка подались, но остались крепкими. И наконец его губы слились с губами Софи. Это был скорее не поцелуй, а обещание.

«Навсегда».

Всегда было. Всегда будет. Любовь без конца.

Пальцы Грэма разжались и освободили ее кисти. Его ладони скользнули по рукам Софи, по ее плечам, по шее и очертили изящную линию челюсти. Поцелуй Грэма стал агрессивнее.