«А ты думал, как оно будет? — спрашивал он себя снова и снова на пути домой. — Похвалы, награды, медали, фанфары, сплошное веселье? Так не бывает! Есть еще ошибки, мандраж, провалы, ответственность… На таком уровне всякое бывает…»

Но тут из дальнего закутка души будущего академика вылез заурядный научный работник, получивший за свою жизнь больше шлепков и подзатыльников, чем даже самых обычных грамот с профилем вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина.

«А бывает, чтобы внепланово, с нарушением всех писаных и неписаных норм, витализировали случайного бедолагу без имени и определенного места жительства? Да еще которого вначале специально для этого зарезали?!» — опасливо спросил битый жизнью зануда.

«Нет, вдвоем они не уживутся! — тяжело вздохнул Ивлиев. — Один должен задушить другого…»

При этом, как ни странно, его симпатии были отнюдь не на стороне, в общем-то, правильного моралиста. Просто он знал, что в любой борьбе его правильность и стремление соблюдать инструкции принесут больше вреда, чем пользы. Гораздо больше причем! Таковы правила игры в современной реальности, иначе ничего не получится. Начальники там, наверху, все через такую процедуру прошли…

Сидевший сзади Молчун, пристроив ноутбук на откидной подставке, вмонтированной в водительское кресло, азартно набивал отчёт об успешно проведенном эксперименте. Мобильник Сергея время от времени вибрировал, напоминая о неотвеченном вызове: наверняка звонила жена, переживала, как всё прошло, но Ивлиев чувствовал, что не сможет говорить с ней при Молчуне. Да и вряд ли он имеет право сообщать о произошедших событиях даже своей жене…

— Считаю должным напомнить, Сергей Дмитриевич, что вы дали подписку о неразглашении, — будто прочтя его мысли, сказал Молчун, не отрываясь от клавиатуры. — Ваши телефонные разговоры будут записываться, и вообще мы будем все о вас знать: даже подспудные желания, тайные потребности, скрываемые ото всех чувства…

Ивлиев не удивился — лишь пожал равнодушно плечами. Он самостоятельно дал секретчику еще одно прозвище — Мефисто, и уже не удивлялся его сверхъестественным способностям. Танкистом решил его не называть — это псевдоним для боевых действий. А вот Молчун или Мефисто подойдут. Хотя приживется какое-то одно прозвище.

— Вы уж не обессудьте, — закончил Мефисто, отправив сообщение и закрывая ноутбук. — Сами понимаете. Дело чрезвычайной важности.

Не удивился Ивлиев и тому, что возле подъезда его встретил ещё один «Гелендваген», а перед дверью квартиры, на площадке, прогуливался неброско одетый здоровяк с вставленным в ухо беспроводным наушником.

— Здравствуйте, Сергей Дмитриевич! — почтительно поприветствовал он.

— Здравствуйте, — Ивлиев отпер дверь и, заходя домой, вежливо поклонился:

— Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, Сергей Дмитриевич, — так же почтительно сказал здоровяк.

— С кем ты там разговариваешь? — мать, скрестив на груди руки, стояла в проходе из прихожей на кухню, из-за её спины выглядывал отец. В гостиной, уткнувшись виском в неудобное старое кресло, дремала Люда. Часы показывали без четверти три: в это время семья Ивлиевых обычно спала непробудным сном.

— С дежурным охранником.

— С кем?! — не поняла мать.

— Значит, все прошло хорошо? — догадался отец. — Раз охрану приставили!

Люда встрепенулась во сне, обхватила руками живот.

— Да, — ответил Ивлиев, задумчиво глядя на беременную жену. — Всё хорошо.

* * *

Небо за окном спальни было уже совсем предрассветное, васильковое, когда, не включая будильника — что случалось крайне редко — Сергей Ивлиев ложился спать. Трудная ночь приближалась к завершению.

«Выспаться, — скомандовал он себе и закрыл глаза. — Завтра на свежую голову обдумаю. Хотя, завтра уже наступило. Да и думать некогда. Когда сел в поезд, надо ехать. Особенно в такой поезд, в котором не ты едешь, а тебя везут!»

Выспаться, естественно, не удалось: в начале десятого зажужжал поставленный на беззвучный режим мобильник. Люда заворочалась, буркнула в полудрёме: «Завтрак в холодильнике», — и накрыла голову подушкой.

Прихватив с комода телефон, сонный, в одних трусах, Ивлиев побрёл на кухню.

Звонил Молчун. Он был бодр, свеж и полон сил.

— Доброе утро, Сережа! — напористый голос мог разорвать телефонную мембрану, да и барабанную перепонку заодно. — Позавтракал? Готов к великим делам? Так в одной книжке было написано!

Молчун коротко хохотнул. Для него это было все равно, будто он смеялся в цирке два отделения подряд без перерыва. И настроение у него оказалось замечательным.

— «Вчерашние события» доложены на самом верху с приложением документальных материалов, — перейдя на обычный сухой тон, сообщил Молчун. — Все решения уже приняты, все авансы подтверждены. В четырнадцать ноль-ноль за вашей семьей придет машина, которая отвезёт всех на новое место жительства, в закрытый посёлок. Так что готовьтесь понемногу.

— Закрытый поселок? — с тревогой переспросил Сергей. — Что за поселок?

— Не бойся, не тюрьма! Впрочем, можете называть его академгородком, в настоящий момент это будет недалеко от истины, — по голосу было слышно, что Молчун довольно улыбается. — Из вещей рекомендую взять с собой самое необходимое, семейные реликвии, если имеются. Остальное вам доставят позже, — заверил он и добавил. — Хотя там у вас и так будет всё, что потребуется.

Ивлиев слушал молча, с неослабевающим и, в общем-то, вполне научным любопытством фиксируя, с какой лёгкостью он, со школьных лет привыкший самостоятельно планировать каждую мелочь, вживается в ситуацию, когда ему звонит малознакомый человек, и ставит в известность, где и как он и его семья будут теперь жить.

— Хорошо, будем готовы, — только и ответил он.

Они попрощались, и Молчун отключился.

На кухню вошла Дуся. Постояла, посмотрела на Ивлиева и, подняв хвост, принялась усердно тереться о его ноги.

— Ну, и ты с нами, конечно, — успокоил он кошку. — Куда без тебя.

Выйдя в прихожую, встретился взглядом с родителями: отец и мать сидели в пижамах на кровати и ждали, что он им скажет — догадывались, видимо, с кем и о чём был разговор.

— Переезжаем, — сообщил он. — В два часа машину пришлют.

— А куда, сынок, не сказали? — почему-то робко поинтересовалась Валентина Степановна.

— Полагаю, прямиком в коммунизм, — пожал он плечами. И если прозвучало это как шутка, то Сергей был уверен, что ответил вполне серьезно.

* * *

Добравшись до юго-восточной окраины Москвы микроавтобус с «мерседесовской» звездой на капоте свернул с трассы и въехал в чем-то необычный сосновый лес. Они углубились довольно далеко, прежде чем Ивлиев понял, что именно режет ему глаз: чистота — ни брошенных покрышек, ни бутылок, ни вросших в землю пластиковых пакетов, оставшихся от измученных урбанизацией и вырвавшихся отдохнуть на экологически чистую природу москвичей.