Нурали с семьей выехал со своей родины, из Таджикистана, еще в начале девяностых годов в надежде переждать начавшуюся там междоусобицу да так и остался здесь со своим многочисленным семейством.

Спартак использовал его в качестве экспедитора и грузчика. Таджик не брезговал никакой работой. Снимая двухкомнатную квартиру в частном секторе на окраине города, был рад любому приработку.

– Ты говорил, что у этой женщины муж сильно пьет, – заговорил Нурали.

– Да, конченый алкаш, – подтвердил Спартак. – Я же тебе его утром показывал, на нем лица не было.

– У меня появилась идея, – Нурали посмотрел на Спартака. – Но для этого его надо найти.

За все это время Спартак так окончательно и не решил, как избавиться от продавщицы. Поджидать у подъезда – дело бесперспективное. Наверняка она не шляется допоздна, а убить без свидетелей в такое время невозможно.

До этого момента он рассчитывал заманить ее в машину Нурали, а затем отвезти куда-нибудь подальше, но до сих пор понятия не имел, как это сделать. Поэтому, услышав от Нурали о плане, оживился.

– Что ты предлагаешь?

– Если девчонка сидит дома, тем более одна, то лучше разделаться с ней прямо в квартире.

– А при чем тут муж? – удивился Спартак.

– У мужа есть ключи…

Полякова они без труда разыскали в рюмочной, расположенной недалеко от дома. Уставившись в пространство остекленевшими пустыми глазами, он сидел за одним из столиков, стоящих в углу тесного помещения.

Было три часа дня. Кроме него и двух потрепанных мужичков, опохмеляющихся прямо у стойки, здесь больше никого не было.

Поморщившись, Спартак проследовал за Нурали.

Взяв бутылку водки и два салата, они подошли к столику, за которым горевал Поляков.

– Не возражаете?

Алексей поднял помутневший взгляд на Нурали, затем перевел его на Спартака и, остановив его на бутылке в руке у того, пожал плечами:

– Пожалуйста…

Они уселись рядом.

Спартак разлил в пластиковые стаканы водку.

– Ну что, как говорится, за встречу!

Нурали сокрушенно вздохнул:

– Слушай, ну говорю же тебе, за рулем я!

Спартак обиженно надул губы:

– Год не виделись, а ты… Что, думаешь, я один это буду пить? – он кивнул на поллитровку.

– Давай лучше вечером, после работы.

– Я уже настроился. Да и не сливать же мне ее обратно! – Словно что-то вспомнив, Спартак перевел взгляд на Полякова, безучастно наблюдающего за разговором. – Слушай, брат, тебя как зовут?

– Алексей, – ответил тот.

– А меня Ренат, – ляпнул Спартак первое пришедшее на ум имя. – Слушай, вот товарища встретил, а ему пить нельзя. Составишь компанию?

Поляков пожал плечами:

– Да я как-то…

– Да брось, Леха. Присоединяйся! – Спартак поставил перед ним салат и пододвинул стакан. – Кушай!

На столе появилось пиво. Завязался разговор.

Через полчаса, как и рассчитывал Нурали, Алексея потянуло на улицу, по малой нужде.

Пока они вместе со Спартаком ходили за расположенные неподалеку гаражи, он обследовал карманы куртки, оставленной Поляковым на спинке стула, и достал ключи.

Спартак пил мало. Вернее, наливал себе меньше. К пиву и вовсе не притронулся. Едва глотнул, сморщился, сказал, что кислит, и отставил в сторону. Поэтому основная нагрузка легла на ничего не подозревающего Полякова.

– Извини, брат, нам пора, – посмотрев на часы, сказал Нурали и, хлопнув себя по коленям ладонями, поднялся со своего места.

В глазах Полякова появилось разочарование. Однако Спартак, подняв на подельщика взгляд, поморщился:

– Погоди, ведь только с человеком познакомился! Если хочешь, езжай, – он равнодушно махнул рукой: – Езжай, мы еще посидим.

– Не обижайся. – Нурали посмотрел на часы. – Здесь находись. Через полчаса я за тобой заеду. А ты, Леха, смотри, чтобы Ренат много не пил, – он назидательно погрозил пальцем Полякову: – А то сам его на горбу домой потащишь.

– Не боись, – облегченно вздохнул Алексей, – все будет нормально.

Нурали сразу же отправился на один из рынков города, где изготавливались дубликаты ключей.

– Ну что, вы еще не наговорились? – весело спросил он, вернувшись, как и обещал, через полчаса. – Да, что скажешь, всегда с новым человеком интереснее беседовать!

Переложить ключи обратно не составляло большого труда. Для этого не понадобилось даже выводить Леху. Изрядно набравшись, он едва ворочал языком и с трудом соображал.

Оставив его наедине с початой бутылкой водки, они покинули заведение.

– Видишь, как все толково получилось, – самодовольно улыбнулся таджик. – Сразу убили двух зайцев: во-первых, сделали дубликаты ключей, а во-вторых, решили проблему с мужем! Теперь этот пьянчужка до утра до дома не доберется, а поутру и не вспомнит, с кем пил. Я эту породу знаю, не первый год в России.

– Ему, кстати, на руку смерть жены, – задумчиво сказал Спартак.

– Почему? – удивился Нурали, садясь в машину.

– Лишний повод пить еще год…

И они дружно рассмеялись.

* * *

За несколько дней накопилось много работы. Только в полночь Лена закончила стирку и принялась убираться на кухне. Собрав стоящие на полу пустые бутылки, она сложила их в два пакета и вынесла в коридор.

– Придет муженек, – подумала Лена вслух, – сразу всучу, пусть выносит.

Неожиданно за дверью послышалась возня.

«Легок на помине», – мелькнуло у нее в голове, когда она услышала, как в замочной скважине повернулся ключ.

Уперев руки в бока, она приготовилась дать ему разгон. Каково же было ее удивление, когда вместо супруга на пороге возник Спартак.

Увидев ее прямо перед собой, он тоже слегка опешил. Этого мгновения Лене хватило, чтобы прийти в себя. Рассуждать, а тем более спрашивать, зачем в столь поздний час этот человек пожаловал к ней, было бы по меньшей мере смешно. Схватив с пола один из пакетов с мусором и пустыми бутылками, Полякова со всего размаха послала его в азербайджанца, целясь в голову. Раздался страшный грохот. Однако рассматривать результаты броска не было времени. Она опрометью бросилась в зал, к телефону, по пути опрокинув стул. Быстро набрав номер, закрыла глаза. Секунды казались вечностью, а когда на том конце наконец сняли трубку, Спартак, ворвавшийся следом, одной рукой нажал на рычаг, а другой со всего размаха ударил ее по лицу.

Охнув, Лена отлетела к окну и упала на пол. «Только бы догадались», – пульсировала в голове мысль.