видимо, колдовство требовало его полной концентрации. Теперь Уми поняла, зачем ему потребовалась её помощь, и потому сосредоточилась на видении с куда большим усердием.

Взломщик тем временем зашёл в храм и принялся осматриваться. Он некоторое время бродил внутри, рассматривая содержимое небольших ларчиков, стоявших вдоль стен. Особенно пристальному осмотру взломщик подверг резьбу на стенах и потолке храма.

Но его проникновение в святая святых всё же не осталось незамеченным: к взломщику подошёл старик – должно быть, тот самый каннуси Кодо, о котором говорил Дзиэн. Какое-то время они просто разговаривали, но о чём, теперь оставалось лишь гадать – в видении, которое показывала земля, не было слышно ни единого звука.

Похоже, разговор со стариком не удался: взломщик схватил каннуси за грудки и отбросил в сторону так легко, словно то был не живой человек из плоти и крови, а лёгкая бумажная кукла.

Не успел старик подняться на ноги, как взломщик выпустил каких-то насекомых из клетки, которая была приторочена к его поясу. Приглядевшись внимательнее, Уми поняла – то были бабочки. С их крыльев на стены святилища перебросилось пламя, и вскоре святилище было полностью охвачено огнём.

Колдун же вышел наружу, даже и не подумав прихватить с собой священника. Теперь Уми порадовалась, что в этом видении не было слышно звуков: внутри охваченного огнём храма старик встретил страшную смерть, которой он вряд ли заслуживал. Но, должно быть, крики каннуси услышали послушники, потому как один из самых старших мальчишек, которому на вид было не больше тринадцати, кинулся навстречу взломщику.

Но тот ловко увернулся от нападения и стегнул мальчика невесть откуда взявшейся цепью. В его руках она была словно живая: куда бы ни бежал мальчик, цепь нагоняла его.

Вдруг взломщик замер: похоже, платок на его лице был завязан некрепко, и потому он упал с лица. В этот миг послушник как раз оглянулся на него, и взломщик стегнул мальчика цепью прямо по лицу. Послушник упал и больше не шевелился, а взломщик поднял упавший на землю платок и принялся спокойно дожидаться, пока догорит пламя. Затем он окинул взглядом обгоревшие обломки, словно искал что-то. Другие послушники тем временем оттащили своего пострадавшего товарища в сторону, но взломщик не удостоил их и взглядом. Уми пыталась рассмотреть его лицо, чтобы позже опознать негодяя, но видение становилось зыбким, словно вот-вот развеется…

Каннуси Дзиэн застонал и пошатнулся. Похоже, колдовство отняло у него очень много сил. Уми едва успела подбежать к нему и удержать его за плечи.

Под другую руку старика подхватил кто-то ещё. Уми посмотрела на так вовремя подоспевшего помощника: на неё с высоты своего огромного роста удивлённо взирал Ямада. Откуда он тут взялся? Похоже, Уми так погрузилась в видение, что и не заметила, когда он подошёл.

– Теперь ясно, откуда исходила такая сила, – проговорил Ямада, окинув взглядом последние синеватые искры, всё ещё мерцавшие даже после того, как истаяло видение. – Но вы-то что здесь делаете, молодая госпожа Хаяси?

– Я помогала почтеннейшему.

Старик закивал, подтверждая её слова. Он всё ещё нетвёрдо держался на ногах, и потому Ямада помог каннуси дойти до ближайшего дерева, не тронутого огнём. Опустившись на землю, Дзиэн тяжело прислонился к стволу.

Про фонарик, похоже, старик напрочь забыл, и поэтому Уми подняла его, отряхнула от земли и пепла, которым чуть занесло его бумажные бока. На сей раз дух не стал противиться, когда Уми взяла его в руки, а наоборот довольно закряхтел, словно ему было приятно её внимание. Своей переменчивостью ёкай напоминали людей: чем дольше Уми общалась и с теми, и с другими, тем меньше между ними она замечала разницы…

Сняв с пояса флягу, вырезанную из тыквы-горлянки, Ямада дал Дзиэну напиться.

– М-да, совсем плох я стал, – посетовал Дзиэн, утирая рот рукавом своего белого одеяния. Похоже, ему и впрямь стало значительно лучше, потому как он внимательнее вгляделся в Ямаду.

– Я чувствую в тебе отпечаток знакомой силы, – проговорил Дзиэн. – Скажи, не учился ли ты у светлейшего Гёки, да сбережёт его душу Милосердный Владыка?

– Откуда вы знаете учителя? – от волнения голос Ямады стал ещё ниже. Уми с удивлением посмотрела на него: неужели одно лишь упоминание имени наставника могло повергнуть человека в такое изумление?

– Когда-то, как и ты, брат мой, я тоже постигал учение под началом светлейшего, – со слабой улыбкой ответил старик. – Как радостно встретить в миру собрата по пути!

Ямада лишь низко поклонился Дзиэну в ответ. В неверном свете, исходившем от духа-фонарика, глаза его заблестели чуть ярче.

– О каком учении вы говорите? – спросила Уми.

– Простите, но мы не можем ответить на этот вопрос, – покачал головой Ямада. – Непосвящённым не положено знать даже имя нашего учителя, и потому мы надеемся, что молодая госпожа сохранит эту тайну.

Уми кивнула, и на этом Ямада успокоился.

– Расскажи, – голос старика всё ещё был слабым и надтреснутым, но в глазах его сверкала решимость, когда он перевёл взгляд на Уми. – Расскажи, что тебе показала земля.

Пока Дзиэн отдыхал, Уми поведала ему обо всём, что происходило в видении, стараясь ничего не упустить. Но чем дольше она говорила, тем мрачнее становилось лицо каннуси. Ямада не спешил уходить: он стоял рядом, понурив голову, и тоже внимательно слушал.

Когда Уми закончила свой рассказ, Ямада проговорил:

– Если этот отступник и впрямь что-то искал, то почему он начал поиски уже после того, как сжёг святилище?

– Истина всегда является в пламени, – тихо проговорил Дзиэн. – То, что искал этот отступник, могло проявить себя только в огне, и он об этом знал.

– О чём вы говорите? – Уми с непониманием переводила взгляд то на одного, то на другого. – Что ещё за отступник?

Старик не спешил отвечать, погрузившись в раздумья. Он то хмурился, невидящим взглядом уставившись на припорошенную пеплом траву, то крепко сжимал челюсти, отчего лицо его делалось совсем строгим и древним.

Когда стало окончательно ясно, что никаких разъяснений Дзиэн давать не собирается, Ямада заговорил:

– Чтобы понять, кто такие отступники, нужно начать издалека. Существует шесть стихий, через которые животворящая сила ки может проявлять себя в мире – это земля, вода, огонь, воздух, дерево и металл. Каждый, в ком от рождения пробуждалась способность к овладению колдовством, должен был заручиться поддержкой одной из стихий, чтобы научиться взаимодействовать с ней и черпать от неё силу.

–