Это был не просто полицейский: на их фуражках никаких знаков отличия не было. Эмблему дракона носили лишь те, кто действовал по приказу самого императора.

Приближавшийся к ним человек был из тайной полиции.

– Вы трое! – резко окликнул он их. – За мной. И чтобы без глупостей. Вас желает допросить сам господин Ооно, заместитель главы тайной полиции.

Рюити

Нобору дожидался его в том самом тупиковом проулке у набережной, который они присмотрели ещё до захода солнца. Невысокий и щуплый, Нобору всю свою сознательную жизнь был домушником, и потому он мог даже в незнакомом квартале быстро разобраться, что к чему, и тут же найти подходящее укрытие, где никто не обратит на тебя внимания – особенно полиция. Наблюдательный, ловкий и незаметный – лучшего помощника для вылазок, о которых никто не должен узнать, просто не стоило и желать. Несколько лет назад Рюити выкупил Нобору из тюрьмы, где тот дожидался смертной казни за ограбление усадьбы одного знатного чиновника, и об этой услуге вор не забыл.

Вот и теперь Нобору не подвёл: он ждал Рюити в условленном месте, с тюком запасной одежды подмышкой. Рюити как чувствовал, что вторая его вылазка не пройдёт так же гладко, как то было со святилищем Речного Покоя, и потому постарался предусмотреть всё, что только можно.

Но он и подумать не мог, что тамошний каннуси откажется с ним разговаривать. Стоило ему только заслышать о Глазе Дракона, как старик словно воды в рот набрал, будь он неладен! Рюити досадовал, что ему не хватило времени на то прижать этого каннуси и расспросить как следует: этот старик явно что-то знал о Глазе Дракона.

За годы работы в балагане Рюити научился распознавать, когда человек нагло лгал ему в лицо, а когда что-то недоговаривал. Выдать его могла любая мелочь: чуть опустившиеся уголки губ, трепетание ноздрей, едва заметная дрожь в пальцах… Во время разговора с тем каннуси Рюити не сводил со старика взгляда, и потому видел, что тот не только боялся его, но и что-то тщательно старался скрыть.

Ещё и этот мальчишка, который так некстати подвернулся ему под руку! Рюити не собирался трогать послушников, но тот мальчишка просто не оставил ему выбора. К тому же, он наверняка успел рассмотреть его лицо, когда платок вдруг сполз так некстати…

Проклятье, если мальчишку будут допрашивать полицейские, он может рассказать им куда больше, чем им следовало знать. Нельзя было этого допустить.

– Нобору, – услышав своё имя, помощник тут же вытянулся в струнку. – Отправляйся в святилище Поющих Сверчков и разузнай, что стало с мальчишкой, которого я ранил. Если он уже умер – прекрасно, а если нет, то нужно помочь ему поскорее отправиться к почтенным предкам.

Другого выхода из сложившейся ситуации Рюити просто не видел. А тянуть время и дальше было попросту опасно. Да, мальчишка вполне мог ослепнуть от удара цепью, но на его память и способность говорить это никак не должно было повлиять. А Рюити не намеревался ставить всё дело под удар из-за чужой глупости. Соперников нужно выбирать с умом и не позволять жажде мести ослепить тебя ни на миг. Иначе всё, что ты получишь в итоге, будет всего лишь смерть. Твоя.

Нобору кивнул и тихо скрылся в конце проулка. Ещё одна черта, которая Рюити нравилась в его помощнике, была немногословность. Нобору страшно заикался и стеснялся этого, и потому говорить он начинал только в самом крайнем случае. Рюити это качество было только на руку. Он не любил, когда ему задавали слишком много вопросов. К тому же, теперь ему требовалось решить, как поступить дальше.

Наблюдение за Уми Хаяси, которое весь день вёл Нобору, не дало особых результатов. С какой стороны ни глянь, девчонка была самой обычной: разве что и впрямь могла видеть духов. Прежде чем отправиться в святилище Поющих Сверчков, Рюити убедился в этом собственными глазами. Никакой колдовской силы – даже самого маленького отголоска – он в этой якудза так и не почувствовал. Значит, девчонке помогал кто-то ещё, и поисками этого колдуна следовало заняться в самое ближайшее время. У Рюити даже созрел небольшой план, как можно было выманить этого человека. Если всё пройдёт примерно так, как он задумывал, то уже завтра многое разрешится, а эта девчонка-якудза больше не будет ему мешать.

Но что-то во всей этой истории с Косым Эйкити и пропавшей иредзуми всё же не давало Рюити покоя. В рассказе Эйкити не фигурировало каких-то третьих лиц, а управляющий игорным домом, который стал свидетелем произошедшего, не был колдуном: сегодня в усадьбе якудза Рюити видел этого человека. Мужик как мужик, ничего особенного в нём не было, кроме шрама на пол-лица.

Рюити чувствовал, что он упускал из виду нечто очень важное, и его это раздражало едва ли не так же сильно, как и очередная неудача, постигшая его в поисках Глаза Дракона.

В святилище Поющих Сверчков не оказалось ни одной подсказки, которая привела бы его к разгадке загадочных строк про Владыку Сэйрю. Рюити уже представлял, как разгневается госпожа Тё, и отчего-то от этой мысли его охватило мрачное веселье. Пускай только попробует заявить ему, что недовольна его работой: в следующий раз он отправит её саму скакать на очередном пепелище, выискивая древнее сокровище!

Он в красках представил эту сцену и тихонько хохотнул. Хорошо, что патронесса ещё не научилась читать мысли, иначе Рюити пришлось бы совсем туго…

Поток размышлений прервала резкая боль в груди, от которой Рюити согнулся пополам. Он тяжело осел на утоптанную землю и укрылся за старыми дырявыми бочками, которые кто-то расставил вдоль стены. Сказывались последствия колдовства: Рюити не рассчитывал, что этим вечером ему придётся так часто обращаться к магии. Сначала этот старик, а потом и мальчишка… Если в следующем святилище тоже будут послушники, то прежде надо будет подмешать им снотворного мака в чай, иначе вторая подобная вылазка может стать для Рюити последней.

Боль в груди всё не унималась, и потому Рюити сунул руку в карман хакама и достал оттуда небольшой пузырёк. Это лекарство от сердечных болей госпожа Тё готовила для него самолично, но Рюити принимал его только в самом крайнем случае, когда сил выносить мучения уже не оставалось.

Откупорив пузырёк, Рюити одним глотком осушил его и поморщился. Он не знал и знать не хотел, чего ещё намешивала туда патронесса, помимо своей