какое отчуждение сквозило в её голосе, но она продолжала говорить то, что рвалось из её души столько лет: — Если отец готов простить ей всё и принять назад, то я никогда не смогу сделать этого. Никогда! Лучше я уйду из клана и из города, лишь бы не касаться больше этого позора!

Томоко потянулась было к ней, желая не то утешить, не то сказать ещё что-то, но Уми отстранилась от неё и торопливо зашагала к лестнице. На глазах закипали жгучие слёзы — все слёзы, которые она так и не смогла выплакать до конца, когда узнала, что оказалась не нужна собственной матери. Уми не хотела, чтобы кто-то видел её такой — слабой и раздавленной, неспособной справиться с тем, что на неё обрушилось.

Откуда-то в ослабшем теле взялись силы, и Уми пролетела по лестнице так быстро, как никогда прежде. Мимо Нон, которая так и застыла, прижавшись к стене — удивлённое лицо служанки отпечаталось на грани видимости, и тут же исчезло за пеленой слёз. Мимо говорящего обезьяна, сидевшего на веранде с миской какой-то снеди. Мимо остолбеневшего Сибаты, который, похоже, окликнул её, но Уми уже ничего не слышала и не видела вокруг себя…

Она даже не заметила, что выскочила на улицу босая. Что растрепался аккуратный хвост, который ей собирала Нон, и теперь тёмные пряди били по лицу, словно пощёчины. Не заметила, как выскочила из ворот для прислуги и помчалась вниз по поросшему соснами склону, прямиком к реке. Не поняла, как оказалась по пояс в ледяных водах Ито — не почувствовала ни холода, ни боли от острых камней, врезавшихся в стопы.

Уми закричала так громко, что испуганные птицы порхнули с веток близрастущих деревьев. С этим криком из неё рвались все предательства и горести, которые ей довелось прочувствовать на себе за эти проклятые дни. Со слезами выходила вся боль, запрятанная в глубине сердца долгие годы…

Но ни слёзы, ни крик не принесли желаемого облегчения. Уми лишь сорвала голос и задрожала от холода. Но вместо того, чтобы выбраться на берег, она зашла ещё дальше. Теперь её ноги не касались дна, и она едва могла держаться на поверхности — окоченевшие руки с трудом гребли, унося Уми всё дальше от берега.

Она опустила лицо в воду и увидела, как на неё смотрит по меньшей мере сотня пар глаз. Тени, что встретили её в пруду усадьбы Хаяси, ждали её здесь — ждали, когда она вернётся, чтобы рассказать ей правду.

Уми подняла голову, вдохнула полную грудь воздуха, и скрылась под водой.