3. Партизанские группы из 3–4 человек, обычно состоявшие из переодетых солдат Красной армии, просочившихся через линию фронта и возвращавшихся после выполнения, как правило, специального задания назад в свои воинские части.

4. Одиночки, представлявшие собой либо специально обученных для ведения партизанских действий бойцов, либо засланных с заданием организовать партизанский отряд активистов. К ним относились также отдельные местные жители, которые из патриотических побуждений осуществляли различные диверсии.

Довольно полное представление о деятельности «партизанских батальонов» дает донесение 10-го армейского корпуса группы армий «Север» № 4590/41 от 8 октября 1941 года. Согласно этому документу, речь шла об обнаруженном в тылу немецких войск отряде из ленинградских рабочих и членов партии. Они проникли вглубь оккупированной территории, совершив ночные марши в составе нескольких малочисленных групп, общая численность которых составляла 100–120 человек, единообразно одетых в брюки и гимнастерки военного образца, но без каких-либо опознавательных знаков, позволявших прийти к выводу, что речь идет о боевом отряде.

В их задачу входило совершение нападений на находившиеся на отдыхе или двигавшиеся немецкие колонны, уничтожение складов с боеприпасами, продовольствием и трофейным оружием, подрыв мест размещения немецких войск, а также вывод из строя железных дорог и линий телефонной связи. У отряда была рация для связи с Красной армией, откуда его командование получало соответствующие приказы (NOKW 3007).

Другие ленинградские партизанские отряды действовали в районах Пскова, Великого Новгорода и Старой Руссы. Они особенно часто меняли места своих операций. Согласно донесению начальника контрразведки 403-й охранной дивизии от 7 сентября 1941 года (NOKW 2365) и отчету о боевых действиях 52-й пехотной дивизии за период с 20 августа по 30 сентября 1941 года (NOKW 1858), одна из таких групп, численностью в 22 человека и состоявшая из студентов и преподавателей Ленинградского института физической культуры, действовала под названием «Черная смерть»[73] и заслужила особое признание со стороны советского командования.

Беглый обзор немецких документов отчетливо свидетельствует о том, что в начальный период у партизанского движения взаимодействие между отрядами отсутствовало. Его характеризовали децентрализация и открытость организационной структуры, а тактика строилась по возможности на учете местных особенностей. Поэтому для достижения максимальной эффективности каждому отряду предоставлялось право импровизации и проявления самостоятельной инициативы.

Эти два основных требования, предъявлявшиеся к партизанскому движению, одновременно создавали необходимые предпосылки для прохождения специальной подготовки, осуществлявшейся на особых курсах в тылу советских войск. Уже в сентябре 1941 года почти во всех крупных прифронтовых советских городах были образованы так называемые «партизанские школы», в которых обучался будущий командный состав партизанских отрядов. Так, по советским источникам, только в августе и сентябре 1941 года в оперативном обучающем центре Западного фронта, явившемся прототипом партизанских школ, прошли подготовку 1298 специалистов партизанской войны, которые при помощи военных советов армий были переправлены на территории, оккупированные немецкими войсками. При этом 962 специалиста были заброшены в район Смоленска, 249 – соответственно в район Калинина и 87 – в прифронтовые области перед Москвой.

Главным мерилом при отборе таких специалистов являлась их политическая благонадежность и психологическая устойчивость. Как показывали пленные, преподавательский состав этих школ, две из которых располагались в непосредственной близости от Москвы, формировался из офицеров НКВД. Как правило, это были опытные агенты, которые делились своими знаниями на специальных занятиях, нацеленных на решение конкретных задач. Поэтому их продолжительность была различной и зависела от необходимости обучения будущих партизан конкретным средствам ведения борьбы и соответствующим тактическим приемам. При этом особое внимание уделялось изучению пиротехники и организации поджогов деревянных мостов и домов, а также складов с продовольствием и горючим при помощи подручных средств.

В рамках же подготовки к нападениям на автомобильные колонны противника курсантов обучали обращению со снабженной глушителем секретной винтовкой, которая поступала в войска лишь для ее почасового использования. При помощи этого почти бесшумного оружия считалось целесообразным подстрелить водителя головной машины находившейся на марше автоколонны, а затем концентрированным пулеметным огнем уничтожить наезжающие друг на друга остальные автомобили вместе с растерявшимися от неожиданности шоферами. И надо признать, что такая тактика на практике себя полностью оправдала.

В этой связи интерес представляет отчет о результатах допросов военнопленных начальника контрразведки 403-й охранной дивизии от 7 сентября 1941 года. В нем сообщалось о том, что русские партизанские школы были созданы вскоре после начала войны. Причем одна школа для женщин располагалась в Воронеже, а две другие – в Ворошиловграде[74] и Ростове. Наиболее крупные центры подготовки партизан находились в Москве, Ленинграде и Сталинграде (NOKW 2136).

Согласно же донесению начальника полевой полиции сухопутных войск при Главном командовании сухопутных сил № 2365/42, руководителем школы в Воронеже являлся подполковник Шкода, а занятия в ней продолжались 6 недель. В школе одновременно проходили подготовку 170 курсантов, которые разделялись на 6 взводов под командованием лейтенантов. Обучающий персонал состоял из 7 офицеров и 31 сержанта, преподававших следующие дисциплины: техника подрывания, прыжки с парашютом с 45-метровой вышки, поведение на занятой противником территории, чтение карты, обращение с компасом и задачи разведки. Кроме того, 4-й отдел УНКВД по Воронежской области содержал собственную школу, которой руководил капитан НКВД Соболев и где обучалось 400–500 курсантов, сдававших после окончания обучения специальные экзамены в Москве на Лубянке. Именно из них формировались руководящие кадры партизанских отрядов. Им вручалось стандартное руководство для партизан, напоминавшее наставление Красной армии и содержавшее указания по несению полевой службы, сооружению блиндажей, проведению рекогносцировки местности, описание русского и немецкого вооружения и инструкцию по конструированию мин из подручных средств (NOKW 2535).

Серьезным подспорьем для партизан явилась изданная летом 1942 года в Москве брошюра «В помощь партизану», представлявшая собой толстый справочник и призванная служить руководством для партизан в их деятельности. В ней, наряду с тактическими советами по опознаванию и уничтожению немецких связных и патрулей, имелась целая глава по вопросам выживания в бедственных ситуациях. Здесь можно было найти и советы по оказанию первой помощи, и правила поведения при жизни в снегу без всякого снабжения, и многое другое. Причем особый интерес вызывали рекомендации, как питаться, используя главным образом мох и древесную кору. Однако наиболее ценными являлись детальные указания по применению трофейного оружия. Кроме того, к справочнику прикладывалось приложение в виде русско-немецкого словаря с военными фразами, такими как: «Брось оружие!», «Сдавайся!», «При попытке к бегству стреляю!», «Вы лжете!», «Где находятся немецкие войска?» и другими.