— А как Люси? — спросил Тодд. — Не плакала?

— Ты шутишь! Она только что не вытолкала меня за дверь. А у тебя как?

— Как обычно. Всем хорошо, кроме меня.

* * *

В девять часов они уже были на пляже и успели расстелить свое одеяло на прохладном песке, прижав его по углам ботинками Тодда, его портфелем и маленьким переносным холодильником, в который Сара сложила фрукты, бутерброды и шесть бутылок с водой. Тодд лежал на спине, закинув руки под голову, и улыбался безоблачному утреннему небу. Если когда-то он и испытывал слабое ощущение вины, сейчас его полностью вытеснило чувство невероятного облегчения: солнце сияло, волны обрушивались на берег и разлетались на мелкие брызги, чайки кричали у них над головами, а он не сидел в душном конференц-зале, освещенном мертвенно-белым светом, в окружении еще пятисот будущих юристов, за одним столом с каким-нибудь юным гением, только что закончившим Гарвард, который наверняка сдаст экзамен с первой попытки, а к тридцати годам уже будет править миром.

— Представляешь? — спросила Сара и легко провела пальцем по его бедру. — Это наше первое настоящее свидание. В смысле, без детей.

— Думаешь, надо было и их захватить?

Она поднялась на локте, на мгновение заслонив от Тодда солнце, и поцеловала его в плечо.

— Только не сегодня. Сегодня все только для нас двоих.

* * *

Они купались в волнах, потом гуляли по берегу, взявшись за руки и часто останавливаясь, чтобы разглядеть какую-нибудь раковину, или камешек, или потрясающе красивую пятнистую клешню краба; дружно качали головами, заметив запутавшийся в водорослях аппликатор от тампакса или пару защитных очков с порванным ремешком. Какой-то загорелый пенсионер с круглым животом, подпрыгивающим над поясом чересчур тесных плавок, пробежал мимо них.

— Ричард однажды водил меня на нудистский пляж, — призналась Сара. — Когда мы еще не были женаты.

— Где-нибудь здесь?

— В Нью-Джерси. В одном из заповедников. Он нашел его в путеводителе.

Тодд не удивился. Недавно Сара рассказала ему о причудливых сексуальных наклонностях мужа — о трусиках и о том, как однажды, когда она еще кормила Люси грудью, он уговаривал ее посетить свингерскую вечеринку.

— И ты там тоже раздевалась?

— Только лифчик.

— Это очень по-европейски.

Сара улыбнулась:

— Мне тоже нравится так думать.

— А Ричард? Он загорал всем телом?

— А ты как думаешь? Он разделся еще в машине по дороге туда. Только полотенцем слегка прикрылся. Дорожный патруль смотрел на нас с большим интересом.

Они немного помолчали и приветливо улыбнулись несчастному отцу — большому загорелому парню примерно их возраста, который уже полчаса пытался заставить летать громоздкий воздушный змей. Две его красавицы дочки, двойняшки лет пяти-шести, наблюдали за его попытками с выражением снисходительного презрения. Он только что пробежал метров пятьдесят по пляжу, безуспешно пытаясь поймать воздушный поток. Змей устало волочился за ним следом, время от времени загребая песок.

— Ветер стих, — задыхаясь и немного виновато объяснил он Тодду и Саре. — Вчера все отлично получалось.

Они сочувственно покивали ему и пошли дальше.

— Расскажи мне, — заговорил Тодд, — тебя это возбудило?

— Нудисты, ты имеешь в виду? — Вероятно, бессознательно Сара дотронулась до милого валика жира на животе. — Господи, нет! Если хочешь почувствовать себя молодой, стройной и привлекательной, проведи целый день с нудистами.

* * *

После ланча они сняли номер в «Морском бризе», дешевом в прямом и переносном смысле мотеле, втиснутом между складом баллонов с пропаном и совершенно пустым рыбным ресторанчиком, примерно в полумиле от пляжа. Внутри он оказался довольно убогой репликой семидесятых с пахнущим плесенью ковровым покрытием на полу, кошмарным синтетическим покрывалом, которое липло к ногам и было маслянистым на ощупь, и недвусмысленно фаллическим изображением маяка, повешенным над кроватью, очевидно, для вдохновения. Принеся из ванной пластиковые стаканчики, они выпили вина, захваченного Тоддом, а потом занимались любовью, даже не смыв с себя липкую пляжную смесь из песка, соли и остатков защитного крема.

— Мы с тобой как два цыпленка в специях, — пошутил Тодд.

Ему самому понравилось это сравнение, но Сара покачала головой, словно он сказал что-то обидное.

— Не шути, — попросила она. — Не сегодня. Я хочу сосредоточиться. — Сара лежала на боку спиной к нему, и, когда шевелила ногами, простыни, как и покрывало, потрескивали от электричества.

— На чем?

— На тебе. Я хочу чувствовать тебя внутри.

Сара закрыла глаза, и ее лицо сморщилось скорее от напряжения, чем от удовольствия. Все утро Тодд с удовольствием предвкушал, как они будут заниматься любовью на свободе, не беспокоясь о том, чтобы не разбудить детей. Он представлял себе, как Сара, словно порнозвезда, станет хрипло выкрикивать его имя, пугая кассира на складе пропана и заставляя краснеть официанток в «Маринованной креветке». А вместо этого она казалась тише и сдержаннее, чем обычно. Когда Тодд входил в нее, она еле слышно вздыхала, когда выходил — еще тише ахала.

— Все в порядке? — спросил он.

Сара энергично закивала, будто разучилась говорить, но очень хотела убедить его, что все хорошо.

— Я хочу помочь тебе, — прошептала она.

— Чем?

— Ты грустный. — Она выкрутила шею и заглянула ему в глаза, словно ожидая возражений. — А я хочу сделать тебя счастливым.

— Ты уже делаешь. — Он дружески сжал ее левую грудь. — Я сейчас вполне счастлив.

— Она слишком давит на тебя. Я бы не стала так.

— Она не виновата.

— Дай мне шанс, — тихо попросила Сара. — Я знаю, что не такая красивая, как она.

— Ты очень красивая.

— Врун.

— У тебя замечательная попка.

Сара кокетливо улыбнулась и качнула бедрами ему навстречу.

— Ты правда так считаешь?

— О господи, я сейчас кончу!

— Я хочу это почувствовать.

Горячая волна поднялась снизу, от пальцев ног, и подхватила Тодда.

— Сейчас! — скомандовала Сара.

Какая-то сила выгнула его тело и судорогой свела руки. Спазм. Еще один, сильнее. Извержение. Сара вскрикнула так, словно ее ошпарило кипятком. Он не помнил, сколько времени не существовало ничего, кроме этих спазмов и извержений, судорожных сжатий и разжатий, и наконец, после последних, уже слабых содроганий, его руки вдруг стали ватными, и он всей тяжестью навалился на нее. Сара тихо засмеялась и выбралась из-под него на свободу.