Павлин поймал себя на мысли, что с удовольствием поменялся бы с Сатурнином местами. Ведь теперь ему вновь не избежать встречи с отцом и Лепидой, так что эта битва не изменила для него ничего. Все осталось так, как было, и лишь в гуще сражения он смог на какое-то время выбросить свои тревоги из головы.

— Мы преследовали варваров по пятам, и редко кому из них удалось выбраться из реки живым…

Полная женщина в розовом платье со стоном упала в обморок. Вокруг нее тотчас засуетились рабы, пытаясь привести ее в чувство. Павлин стоял, незряче уставившись на ее полные белые ноги, пока Траян не схватил ее за руку и не оттащил прочь. Остаток дня — вернее, остаток недели — пролетел мимо него словно вихрь. Траян бросился добивать мятежные легионы. Порубленное на куски тело Сатурнина было выставлено на всеобщее обозрение рядом с дворцом наместника и брошено гнить в назидание всем нынешним и будущим узурпаторам. Везде, где Траян и Павлин гарцевали на своих скакунах, их встречало всеобщее ликование: мирные жители им рукоплескали, легионеры одобрительно стучали щитами.

— Хватит морщиться, — усмехнулся Траян. — Мы с тобой герои.

— Может, прекратишь напоминать мне об этом? — огрызнулся Павлин.

— Смешной ты человек, Норбан. Большинство людей мечтают о славе героев.

— Это ты герой. В отличие от себя я так и представляю тебя увенчанным венком и восседающим за чиновничьим столом.

— Чтобы перекладывал бумажки? — возмущенно воскликнул Траян. — Я по натуре солдат, и этим все сказано. Давай-ка мы с тобой лучше как следует напьемся по этому поводу и поищем себе девок. Или ты предпочитаешь мальчиков?

— Нет, лучше девок, — поспешил ответить Павлин.

— Послушай мой совет, — расплылся в улыбке Траян. — Может, девки и симпатичнее, но с мальчиками меньше головной боли. Не думаю, чтобы тебе захотелось…

— Нет, это не в моем вкусе, — ответил Павлин. Он уже привык к подобного рода предложениям. Добрая половина его друзей и большинство вышестоящих офицеров предпочитали своим женам юных легионеров.

— Жаль. А как насчет того, чтобы напиться?

— Вот это другое дело.

Вскоре к нему пришло письмо от отца, отправленное срочным гонцом. Один небольшой кусок пергамента, а на нем — всего одна строчка.

«Молодец, мой мальчик. Марк»

— Возненавидь меня! — крикнул он, пробежав глазами короткое послание. — Отрекись от меня, но только не поздравляй!

Он смял письмо и швырнул его в дальний угол комнаты, правда, потом провел целый час, вновь его разглаживая. Лепида не написала ни строчки.

А спустя неделю со своими легионами в Германию вошел император.

— Значит, это ты, Норбан? — Павлин внутренне поежился под пристальным взглядом Домициана. Сам он старался смотреть куда-то мимо императорского уха. — Я знаю твоего отца. Жду тебя у себя на пиру через два часа. — Затем император повернулся к Липпию. — Приведи предателей. Мы разберемся с ними прямо сейчас.

— Всех до одного, господин и бог?

— Центурионов. Рядовые легионеры будут подвергнуты децимации, но с ней можно подождать до утра. Центурионы будут казнены сегодня, — приказал Домициан и, колыхнув пурпурной мантией, развернулся и быстро зашагал через двор. Вдогонку ему бросились двенадцать преторианцев, шестеро секретарей, несколько генералов, горстка рабов и Липпий Норбан.

— Вот как наш цезарь поступает с предателями, — одобрительно произнес Траян и даже присвистнул. — Скажу честно, мне это нравится.

— Он никогда не устраивает полевых судов, — понизив голос, добавил Павлин.

— А кому они нужны? Можно подумать, мы не знаем зачинщиков. — Траян щелчком стряхнул налипшую грязь с плеча Павлина. — Иди-ка лучше приведи себя в порядок, красавчик. Как-никак, ты приглашен на пир с самым могущественным человеком мира.

Самый могущественный человек мира едва удостоил его взглядом, когда Павлин предстал перед его очами и красиво отсалютовал.

— Норбан, — равнодушно отозвался Домициан. — Садись и ешь. Пища простая, солдатская. В походах я другой не ем.

Павлин сел, обмотал плащ вокруг ног, и наполнил себе тарелку. Минут десять он ел в молчании; в течение этого времени император поглощал пищу, в промежутках диктовал письмо паре секретарей и успел пробежать глазами стопку корреспонденции. Черствый солдатский хлеб и простая солдатская похлебка смотрелись довольно странно в золотых тарелках Липпия. Пока Домициан, — в кожаных доспехах и грубой тунике, — сидя на шелковых подушках, быстро просмотрел десяток свитков со старыми документами, Павлин исподтишка наблюдал за ним. Перед ним был тот, кого его отец считал выдающимся полководцем и талантливым администратором. Впрочем, этот же самый человек, не дрогнув, отправлял на казнь целые легионы, но был добр к своей сумасшедшей племяннице. Человек, о тайных пороках которого ходили самые невероятные слухи, человек, который с интересом посматривал на Лепиду. И вот теперь этот человек сидел перед ним в походной палатке, облаченный в солдатскую тунику, в отличие от секретарей в шелковых одеждах, что роем вились вокруг него.

Домициан на мгновение оторвал взгляд от бумаг. Павлин тотчас залился краской и принялся за еду. Увы, слишком поздно.

— Итак, Норбан, — голос Домициана заставил его поднять глаза. — Ты трибун моей преторианской гвардии.

— Да, цезарь. До этого я служил в Брундизии.

— Ммм. — Домициан подозвал секретаря и быстро продиктовал какое-то письмо. — Под командованием центуриона Денса?

— Да, цезарь.

Интересно, откуда ему это известно, удивился про себя Павлин.

— Я знаю всех командиров моих преторианцев, — пояснил Домициан, как будто прочитав его мысли. У Домициана было широкое румяное лицо добродушного лавочника, однако Павлин мог поклясться, что темные глаза буквально буравили его взглядом. — Твой отец сенатор Марк Вибий Август Норбан.

— Да, цезарь.

— И ты его единственный сын?

— У меня есть сестра, сейчас ей четыре года и она обожает абрикосы, — Павлин на миг закрыл глаза. — К чему я это сказал?

— Потому что ты нервничаешь. — Неожиданно лицо Домициана озарилось улыбкой. — Мы, цезари, странно влияем на людей. Выпей лучше вина.

Павлин с благодарностью наполнил бокал.

— Итак, Германия не основное место твоей службы, — произнес император, перебирая какие-то документы.

— Нет, цезарь. Я был в отпуске. Мой родственник Липпий, невзирая на мои возражения, назначил меня командиром легиона.

— Невзирая на возражения? — И вновь этот буравящий взгляд.

— Не думаю, что моя кандидатура была самой удачной. Я ничего не знал ни о Германии, ни о Сатурнине, ни о его легионах. Я бы ничего не добился, не будь рядом со мной легата Марка Ульпия Траяна. Я позволю себе отозваться о нем в самых похвальных словах.