— Проклятие! — воскликнула Эрин в сердцах и вернула мобильник Коннору. — Сегодня явно не мой день.

— Понедельник! — пожав плечами, сказал Коннор. — Кстати, как поживает твоя мама? Ты ведь была у нее?

— Паршиво, — ответила Эрин. — Она целыми днями лежит в постели. Не оплачивает счета. У нее отключили телефон за неуплату. Вот-вот отберут за долги дом. И вдобавок у нее начались галлюцинации. Она утверждает, что по телевизору постоянно показывают по всем каналам ту видеозапись, которой Виктор Лазар шантажировал отца. Ну, постельные сцены и прочую порнографию с его участием… Все это так ужасно!

Эрин разрыдалась в полный голос. Коннор усадил ее к себе на колени и стал гладить по спине. Она уткнулась мокрым от слез лицом ему в грудь и дала волю всему скопившемуся в ней отчаянию.

Прошло около полутора часов. У Коннора затекла покалеченная нога, им уже давно пора было тронуться в путь, однако он все еще продолжал держать в объятиях любимую женщину, самую прекрасную на белом свете. Он потихоньку вытянул заколки из ее волос и убрал их в карман пиджака. Ее шелковистые локоны рассыпались по его рукам, словно серебристые ручейки. Он прижался щекой к ее темечку — она головой надавила на клаксон и вздрогнула, разбуженная резким сигналом.

— Что это? Где мы? — испуганно произнесла она, хлопая глазами. — Почему за окнами темно? В чем дело, Коннор?

— Ты спала, дорогая. Я не осмелился разбудить. Она ощупала голову и с тревогой спросила:

— А куда подевались мои заколки?

— Очевидно, выпали, — с невозмутимым лицом ответил он, запуская двигатель автомобиля. — Может быть, поспишь еще немного? Это был очень трудный день.

Эрин зевнула, поудобнее устроилась на сиденье и снова задремала. Коннор полюбовался ее пухлыми губами и длинными ресницами, достал мобильник и позвонил Шону.

— Слушаю! — ответил брат.

— Ну, что новенького? — спросил Коннор.

— Тебя почти не слышно, старик! Говори громче! Ты где?

— Я в пути, Эрин спит, я не хочу ее будить. Выкладывай свои новости.

Шон прокашлялся и заговорщицки произнес:

— Я наведался в берлогу твоей крошки, и знаешь, что выяснилось? Ее подружки просто очаровашки! К сожалению, ничего существенного об этом раздолбае мне от них узнать не удалось: ни фамилии, ни рода его занятий, ни постоянного места жительства. Все милашки твердили главным образом одно — что он крутой парень, сексуальный гигант, красавчик и богач, разъезжающий на таком «ягуаре», что просто экстаз. Но духом я не упал и решил навести справки о Синди у музыкантов ансамбля «Грязные слухи». Ты удивлен, братец? Так вот, оказалось, что Синди раньше играла с этими парнями на саксе в баре «Ар энд би». Она знает в музыке толк и неплохо владеет инструментом, как утверждают ее бывшие коллеги. Мне пришлось угостить гитариста и ударника пивком и жареными куриными крылышками, чтобы разговорить их. Короче, выяснилось, что Билли представился им чем-то вроде импресарио, втерся к ним в доверие, организовав для них двухмесячное турне по трактирам округа, и вскружил голову доверчивой Синди, навешав ей на уши лапши о радужном будущем. В итоге же их гонорары за каждое выступление оказались весьма скромными, по тридцать баксов каждому за вечер. Ребята с ним разругались, и он растворился в туманной дали вместе с интересующей тебя крошкой. Вот уже месяц как о ней ни слуху ни духу. Ясно?

: — Не совсем. Если они с ним работали, должны были сохраниться какие-то контракты. Хотя бы номер его разрешения на агентскую деятельность им известен? Или фамилия? Ну хоть что-то?

— Ровным счетом ничего, братец. Расчеты производились «черным налом», а телефон, по которому они с ним связывались, давно уже не отвечает. Сам он представляется всем как Билли Вега, но, разумеется, это только псевдоним, как выяснил Дэви.

— Проклятие! — в сердцах воскликнул Коннор. — Значит, зацепиться не за что?

— Не отчаивайся! — успокоил его брат. — Музыканты сказали мне по секрету, что их звукооператор был по уши влюблен в Синди. С тех пор как она сбежала с Билли, он впал в черную меланхолию, уединился в подвале своего дома и лечит там разбитое сердце наркотиками и порнофильмами.

— Бедняга, — поморщившись, заметил Коннор. — Так он долго не протянет.

— Верно. Любовь зла. Так вот, я собираюсь проведать этого доходягу в его логове. Кто знает, а вдруг ему что-то известно о похитителе своей возлюбленной? Ведь, как известно, ревнивцы весьма внимательны к своим соперникам. А еще у меня имеется список всех злачных заведений, в которых Билли устраивал для «Грязных слухов» концерты. В общем, Коннор, я ради тебя вынужден травиться дешевым пивом, дымом марихуаны и глохнуть от скверной музыки в стиле кантри. Надеюсь, что за мои муки мне воздастся сторицею.

— Так и будет, продолжай в том же духе! Я на тебя надеюсь, Шон, — сказал Коннор. — За мной подарок.

— Да уж, братец, от этого тебе не отвертеться! Как только мы обстряпаем это дельце, тебе придется приготовить для меня свое фирменное острое рагу из курицы с тушеной фасолью.

— Но в последний раз я готовил такое блюдо два года назад, — неуверенно ответил Коннор. — А сейчас я не помню точно его рецепт. Там ведь главное — не переборщить со специями, особенно с красным стручковым перцем.

— Ерунда, вспомнишь, старина. Начни пока практиковаться. Ты сделаешь свое рагу, я куплю пивка, чипсов и острого сыра. Вот будет пирушка! У меня уже текут слюнки.

— Договорились! — воскликнул Коннор. — Вот что я тебе скажу, Шон: ты отличный парень!

— Лучше бы ты сказал это моим бывшим подружкам, — усмехнувшись, ответил брат. — Кстати, как прошла минувшая ночь?

Коннор выдержал паузу и пробурчал:

— Эта тема не подлежит обсуждению.

— Любопытно… Значит, у тебя с ней все очень серьезно?

— Так серьезно, что даже страшно. Рекомендую впредь этим не интересоваться, это смертельно опасно, — глухо сказал Коннор.

— Вот это да! У меня уже мурашки ползут по коже. Что же такого особенного она с тобой сотворила? Неужели позволила тебе поиметь ее в…

— Все, Шон! Больше об этом ни слова! Жди моего звонка завтра. Пока!

Коннор отключил телефон, убрал его в карман и покосился на Эрин: похоже было, что она крепко спала. На сердце у него слегка полегчало. Ресницы спящей принцессы покоились подобно черному китайскому вееру на ее щечке. И хотя полумрак скрадывал все цвета в салоне, воображение моментально восстановило все нежные оттенки цвета ее век, глаз, щек, губ и волос. Блузка выбилась из-под пояса, пуговицы на ней расстегнулись, и полные груди выглядывали из-под белоснежного бюстгальтера. Коннор подумал, что нужно подарить ей дорогое нижнее белье из чистого шелка с кружевами, на тонких бретельках и с изящными застежками, чтобы наслаждаться, глядя, как она медленно раздевается. А еще лучше — участвовать в этом действе.

Внезапно мимо их автомобиля промчался знакомый черный лакированный «форд-эксплорер». Коннора охватила дрожь: именно эту машину он заметил, когда заезжал на стоянку возле ресторана. Пробыв в зале приблизительно полчаса, они около двух часов потом еще просидели в своем «кадиллаке». Какого же дьявола тогда черный внедорожник опять оказался с ними рядом? От жутких догадок у Коннора даже волосы на голове зашевелились. Он утопил педаль газа, догнал подозрительный «форд» и взглянул на его номер. Все сомнения отпали.