Фатима давала отпор противникам своего мужа. Она – женщина с сильным характером – отказалась разговаривать с первым халифом Абу Бакром после инцидента, связанного с наследством. Халиф приказал захватить земли, которые она унаследовала от Мухаммеда. Считая этот поступок несправедливым, Фатима решила никогда больше не разговаривать с Абу Бакром. Хадижа, как и Фатима, всегда поддерживает своего мужа в его борьбе. В 1936 году шах Реза-хан, следуя примеру Турции, превращенной из мусульманской в светскую страну, решает активизировать усилия по проведению в Иране кардинальных реформ. Он появляется на церемонии вручения дипломов в Тегеране с супругой и дочерью-принцессой. И жена, и дочь – в дамских костюмах и шляпках, привезенных по заказу из Парижа и Лондона. Шах призывает иранских женщин последовать их примеру и снять с себя чадру – «символ несправедливости и стыда»[165]. Через несколько дней выходит закон, запрещающий ходить в чадре в общественных местах. Нововведения внедряются силовыми методами: с любой женщины, которая осмелится нацепить на себя этот символ мракобесия, чадра будет сорвана полицейскими, а сама женщина в случае сопротивления угодит в тюрьму.

Некоторые женщины воспринимают это в штыки. Хадижа выражает свой протест тем, что не выходит из дому в течение почти целого года. Она считает, что уж лучше обходиться без общественной бани, чем ходить по улицам с непокрытой головой. Когда тучи рассеиваются, она, решив наконец выйти из дому, в знак своей неуклонной приверженности традициям надевает не одну, а две чадры. Хомейни по поводу этого нововведения пишет: «У наших женщин не было выбора: либо стать проститутками, либо сидеть дома». Хадижа, конечно, не имела права прослыть в глазах своего мужа и других иранцев «проституткой». Жена аятоллы должна давать всем правильный пример. Ей не следует демонстрировать чужим людям свои волосы, выкрашенные хной так, как нравится мужу. Ее прическа вообще-то вполне может вызвать удивление: под чадрой супруга Хомейни скрывает рыжеватые локоны.

В дом аятоллы теперь приходит множество учеников, с которыми он проводит занятия. Проповеди Рухоллы слушаются очень внимательно, и властям поневоле приходится считаться и с ним, и с другими клириками. Хомейни направляет свой гнев на американских офицеров, прибывших в качестве советников в вооруженные силы Ирана. «Если наша страна оккупирована американцами, скажите об этом. Если это и в самом деле так, арестуйте нас и вышвырните за пределы нашей страны», – провокационным тоном заявляет он. Эта его «просьба» вскоре будет выполнена.

Четвертого ноября 1964 года – через неделю после этого смелого заявления – Рухоллу арестовывают в собственном доме. Хадиже снова приходится столкнуться с сотрудниками САВАК, ее дом окружают солдаты. Однако на этот раз нет никакого насилия и никто не проникает в дом через крышу. Ее муж позволяет себя арестовать на ее глазах без какого-либо сопротивления. Как ни странно, когда ему предлагают взять с собой в изгнание кого-нибудь из членов семьи, он категорически отказывается. Хадижа хочет разделить с супругом его судьбу, но Рухолла запрещает даже пытаться отправиться вслед за ним. Однако просить об этом – значит плохо знать, какой решительной может быть Хадижа. Когда супруга увозят в сторону турецкой границы, она поспешно собирает вещи и покидает Иран вместе с несколькими детьми[166].

Иранский офицер увозит Рухоллу Хомейни в Турцию, в город Бурсу. Там он передает его офицеру турецких спецслужб по имени Али. Придя домой к турку, Хомейни с ужасом видит, что головы жены и дочери этого офицера непокрыты. Рухолла бурно негодует по поводу такой легкомысленности. «Вся жизнь Хомейни была связана с его стремлением создать себе определенный имидж, и я думаю, что […], если бы там не было иранского полковника, он не повел бы себя так грубо по отношению к моей дочери»[167], – вспоминает турецкий офицер. В Турции Рухолле приходится столкнуться с различными неприятностями. Он мучается там от холода. Его сын Ахмад вспоминает, что Рухолла чувствовал себя на чужбине как «рыба, которую вытащили из воды». Хомейни пишет Хадиже, мысли о которой позволяют ему преодолевать трудности.

«Я сейчас страдаю от того, что Вас нет рядом со мной. Вы – свет моих глаз и сила моего сердца. Я постоянно говорю о Вас, и Ваше красивое лицо отражается в зеркале моего сердца. Моя драгоценнейшая, я надеюсь, что Аллах благословит Вас и позаботится о том, чтобы Вы пребывали в безопасности и были счастливы. Моя жизнь течет наихудшим образом. Тем не менее все, что произошло до сего момента, меня устраивает. Я сейчас нахожусь в красивом городе Бурсе. По правде говоря, мне очень не хватает Вашего присутствия рядом. Хотя перед моими глазами открывается удивительная панорама города, а море вызывает радость, я с глубоким сожалением констатирую, моя дорогая любовь, что Вас нет рядом со мной, и это мешает мне наслаждаться и панорамой города, и морем. […] Если Вам захочется написать господину V и госпоже VI, заверьте их в моем к ним уважении и передайте привет […] доктору VIII».

Пребывая в изгнании, Хомейни часто посылает письма двум своим сыновьям, и в каждом он просит их хорошенько заботиться о матери. Через два месяца после прибытия в Бурсу он получает разрешение перебраться в Анкару, где проводит долгие месяцы в разлуке с Хадижой. Она, чтобы ему не было одиноко, присылает в Турцию их сына Мустафу.

Я могу возблагодарить Аллаха за то, что Мустафа прибыл целым и невредимым и что дела у нас обоих идут очень хорошо. Пожалуйста, не переживайте. Пишите каждому из нас отдельно, своей собственной рукой, и рассказывайте нам о себе. Погода здесь очень хорошая. Надеюсь, что у вас все хорошо – настолько хорошо, насколько это угодно Аллаху. Сообщите мне новости о здоровье всех наших домочадцев и передайте им от меня привет […].

«Старая акула лишилась своих зубов»

Эн-Наджаф, ноябрь 1965 года. Рухолла рад, что Хадижа ему не подчинилась. После почти года, проведенного в ссылке в Турции в разлуке с супругой, ему разрешают переехать в гораздо менее чуждый для него город, а именно в самый священный для шиитов город Эн-Наджаф, где его ждут могила Али и упрямая Хадижа, которой удалось самостоятельно пробраться в Ирак.

Здесь они пытаются снова наладить семейную жизнь, для начала сняв небольшой домик из двух комнат, который им по карману. Хадиже впервые приходится обходиться без помощи прислуги. Кухня очень маленькая. Именно на крохотной кухне и будет теперь в основном проходить жизнь Хадижи, ставшей обычной домашней хозяйкой. В городе она никого не знает, здесь она всего лишь жена одного из бесчисленных мулл. Атмосфера в городе, как в каком-нибудь святилище. Или нет, хуже – как на каком-нибудь кладбище. Шииты платят огромные деньги за возможность похоронить своих усопших родственников поближе к праху Али. Тот, кого хоронят в этом месте, наверняка попадет в рай, и ему даже не придется представать перед судом Аллаха.