может быть, потому что обещанную бургерную поставили только через неделю. Пришлось ходить в магазин и там покупать жвачки.

Если говорить о рисунках, то кто их рисовал, я больше не пыталась выяснить. А просто наслаждалась пополнением в коллекции. Кстати я заметила одну особенность: у тайного художника закончилась белая краска, и теперь вместо нее был бежевый или синий. Особой разницы конечно не было с оригиналом, но меня даже посетила мысль: может купить ему белый баллончик и оставить в подъезде? Но как бы там не было, разбивать свою копилку я не намерена.

А потом уже и долгожданные каникулы! Моему счастью не было предела! Так все дни за просмотром сериалов я и провела, только иногда выходя, поглядывая, какой новый рисунок ожидал меня. Только вот они стали все реже и реже появляться, по крайней мере, на каникулах. Уже хотелось самой пойти что-нибудь нарисовать, но не стала изменять устоявшейся традиции.

А если вспомнить Журавлева, то он писал мне все каникулы! Но по секрету: мне даже нравилось, хоть и большую часть бесило. Пару раз, значит, звал в кино. А я отшучивалась, что он теперь все смотрел. Так и прошла вся неделя дома…

Начало ноября выдался бешеным! На большой перемене я хотела прогуляться по школе, как мой весь задор прервал Пантелеев.

— Сейчас же будет самостоятельная! Забыли, что нам ее обещали еще перед каникулами провести, — напомнил Игнат Пантелеев, и моя улыбка тут же провалилась под землю.

Так всю перемену я и провела за учебником, пытаясь вспомнить, что мы там проходили по этой математике. Но ничего не вспоминалось. Еще и не выспалась. И в этом виноват мой братец! Решил он купить другую кровать к себе в комнату. А мы всей семьей должны были помогать ее собирать до двух часов ночи. Но, правда, я ориентировочно всегда так ложусь. Но это не важно. Главное во всем виноват Макар! Я бы может, вспомнила, что будет самостоятельная работа. У меня было маленьким шрифтом на полях в тетради написано. Ели бы не сборка кровати, то я бы хоть открыла тетрадь и проверила домашнее задание. А так… Что теперь делать?

— Мне кажется или это было в домашней работе? — тычу я в Таську, когда передо мной появился листок с вариантом.

— Да! У тебя какой вариант? У меня третий. Задания из домашней работы, такие же тесты какие мы дома решали, — приоткрывает тетрадь Таська, пока учительница математики отвернулась.

— У меня кажется второй, — я начинаю смотреть на задания, но, к сожалению, не могу вспомнить точно. А потом вижу знакомые выражения. — Да точно это второй!

Но только в тетради я не писала решения, а только ответы. Хорошо, что я не сама решала дома, а списывала с интернета, а то мне бы сейчас как нарешала все неправильно! Так все с тетради и скатала, ничего не проверяя. А потом со звонком сдала двойной листок.

— Похоже, она в этот раз даже не парилась, — говорила Таська. — Все задания дала, какие мы уже прошли. И хорошо, что Пантелеев не развыступался: мы это проходили, мы это проходили! Как в прошлый раз!

— Да это хорошо. Я за пару минут все переписала. Хорошо, что все это был один вариант, — проходя по коридору с подругой, говорю я. Кажется, сейчас информатика будет, как раз можно будет поспать.

— В смысле с одного? — переспрашивает Таська. — Там с разных.

— Чего ты такого говоришь? У меня второй был, у тебя третий! — отвечаю я.

— Ну, это на листе было написано, а задания с разных. Ты что даже не перепроверила? — начинает смеяться Таська. — Вот это ты даешь! — а после вообще чуть ли не задыхается от смеха.

— Конечно, я не проверила ничего. Я думала, там все совпадает. И что теперь делать? — мы с Таськой заходим в кабинет информатики и закидываем к себе на парту рюкзаки.

— Через минуту звонок, — поглядывая на часы, бормочет Таська. А после усаживается за парту.

Я не могу все так оставить! Мне нужно все исправить! Подменить листочки, пока не поздно.

— Так, ты сиди. А я пошла? — хватаю с парты телефон и бегу к выходу.

— Ты куда? — кричит мне Таська.

— Скажи, что мне плохо! Умираю! Скоро приду!

До кабинета математики совсем не помню, как дошла, словно было во сне! Плана совсем не было, главное забрать листок и на уроке можно притвориться, что сдавала. Может так хотя бы двойку не поставят. А по э тому предмету их и так предостаточно. Не хочется иметь еще одну.

— Что ты тут забыла? — прихватывает меня, чья то рука, когда я тянусь открыть дверь. С бешеным ритмом сердца я оборачиваюсь и вижу Журавлева.

— Ты с ума сошел? — в испуге кричу на него, и отлипаю от двери, в надежде, то там не математички.

— Это ты чего тут забыла? Звонок уже был. У нас информатика, которую ведет твой брат, а не математичка.

— Да помню я все! Мне нужно листочки подменить, я не то на уроке списала. Иначе она двойку поставит. А она мне совсем не нужна.

— Значит, хочешь выкрасть листок? — переспрашивает свою догадку Руслан.

— Для начала нужно узнать в кабинете она или нет.

— Тогда так, я ее отвлекаю, а ты заходить в кабинет и забираешь свой, — предлагает Руслан. — Только поживее ищи, я не смогу ее вечно отвлекать.

— А если там сидит класс? — волнительно спрашиваю.

— Ты слышишь кого-нибудь за стеной?

— Кажется, нет, — прислушиваясь, произношу я.

— Значит она там одна. У нее же может быть пустой урок. Я стучусь и как только мы отойдем, сразу забегай в кабинет, — еще раз повторяет Руслан Журавлев. Я отхожу чуть дальше от кабинета, чтобы меня не было видно.

Через несколько секунд Руслан поправляет свои волосы, смахивая челку в одну сторону, а после стучится в кабинет и приоткрывает дверь. Екатерина Геннадиевна выходит практически сразу, и они тут же уходят в противоположном направление от класса. Я быстро забегаю в кабинет и начинаю глазами искать стопку работ нашего класса на столе. Но его тут нет!

Приподнимаю все бумаги, журналы, но не могу найти, а после краем глазом, случайно замечаю их на подоконнике и все так же быстро отыскиваю свою работу. Может быть, если бы мои руки не тряслись так сильно, то все прошло бы гораздо быстрее. Я вылетела из кабинета и спряталась за стену, как через мгновение услышала шаги Журавлева и математички. О чем именно они говорили было неслышно. Но это совершенно не