Епископ прервался, очевидно ожидая услышать рев восторга, но зал молчал, за исключением Этельхельма и его воинов, затопавших в знак согласия ногами.

Мне эта тишина показалась любопытной. Большинство знати было готово исполнить все, что предложат Вульфхерд и Этельхельм, но не испытывало от такой судьбы восторга. Не всю еще гордость растратила Мерсия. Она принимала короля западных саксов, но то будет брак без любви, и потому все хранили молчание. За исключением одного, олдермена Айдина.

– Витан наделен властью выбирать короля, – буркнул он.

Это был знатный землевладелец из восточной части Мерсии, человек, дружина которого давно совершала совместные с западными саксами набеги на данов Восточной Англии, то есть тот, в ком я ожидал найти убежденного сторонника притязаний Эдуарда. Однако даже в его голосе угадывалось недовольство.

– Выбор короля всегда был прерогативой витана, – немного недовольно подтвердил Вульфхерд. – У тебя есть предложение?

Айдин пожал плечами. «Уж не надеялся ли он сам быть избранным?» – подумалось мне.

– Мерсией должен управлять мерсиец, – заявил олдермен.

– Но кто? – рявкнул епископ.

Хороший вопрос. Айдин понял, что лишь немногие в этом зале поддержат его притязания, если таковые вообще имелись, конечно, и потому промолчал.

– Корону следует передавать сыну короля, – произнес другой участник собрания, но я не мог разглядеть, кто именно.

– У господина Этельреда не было сына, – отрезал прелат.

– Тогда ближайшему родичу, – продолжал тот человек.

– Ближайшим родичем является его шурин, король Эдуард, – сказал Вульфхерд.

Это не соответствовало истине, но я промолчал.

– И позвольте напомнить витану, – продолжил епископ, – что мать короля Эдуарда была из Мерсии. – Это правда, и некоторые в зале закивали. Он ожидал еще замечаний, но их не последовало. – Посему я предлагаю…

Прелат не договорил, потому что я поднялся с места.

– У меня есть вопрос, господин епископ, – уважительно произнес я.

– Какой, господин Утред? – настороженно осведомился он.

– Правомочен ли правитель Мерсии назначать себе преемника, если у него нет наследника?

Вульфхерд нахмурился, почуяв подвох, потом решил расставить силки сам.

– Ты говоришь, господин Утред, – медовым голосом начал он, – что господин Этельред являлся правителем сей страны.

– Конечно являлся, – дал я Вульфхерду ответ, которого тот ждал. – Но я не такой знаток мерсийского права, как ты, поэтому лишь хочу уточнить, имело ли последнее желание господина Этельреда законную силу.

– Имело! – с торжеством провозгласил церковник. – Предсмертное пожелание правителя обладает огромной силой, и это благородное собрание необходимо лишь для того, чтобы ввести его в действие.

Снова повисла тишина. Головы повернулись в мою сторону. Все знали, что я хочу видеть Этельфлэд правительницей Мерсии, но своим вопросом и робким ответом я лишь сыграл на руку ее брату. Вульфхерд – он улыбался, считая, что только что одержал большую победу надо мной, – заговорил снова:

– Мы проявим неуважение, не придав веса предсмертному желанию лорда Этельреда, а желание это заключается в том, чтобы его шурин, король Эдуард Уэссекский, стал королем Мерсии.

Он приостановился, но снова был встречен молчанием. Витан мог сознавать неизбежность выбора, но не собирался радоваться ему. На глазах у этих людей умирала гордая страна – страна, где правил некогда великий король Оффа, повелевавший всей Британией. Вульфхерд указал на Этельхельма.

– Господин Этельхельм Уэссекский, – заявил он, – не член витана…

– Пока! – выкрикнул кто-то и был вознагражден смехом.

– Пока, – согласился епископ. – Однако, с вашего разрешения, он поведает нам о том, как собирается король Эдуард править этой страной.

Этельхельм встал. Он всегда был красив и обаятелен, сейчас же казался в высшей степени дружелюбным, скромным и убедительным. Он говорил о том, какую высокую честь оказывает витан королю, и как вечно благодарен будет за нее Эдуард, и как он будет «денно и нощно» печься о благе Мерсии, оборонять ее границы и гнать данов, еще оставшихся в северной части страны.

– Он не сделает ничего без указаний этого витана! – с жаром уверял олдермен. – Советники из Мерсии станут постоянными спутниками короля! А старший сын короля, мой внук Эльфверд, этелинг, половину своего времени будет проводить в Глевекестре и научится любить эту страну так же, как его отец, и на самом деле так, как любят ее все западные саксы!

Говорил он хорошо, но его слова падали во все то же угрюмое молчание. Я заметил, что Вульфхерд снова собирается выступить. «Самое время, – подумалось мне, – подмешать ложку дерьма в эту похлебку».

– А как же сестра короля Эдуарда? – задал я вопрос прежде, чем прелат успел набрать в грудь воздуха. – Как госпожа Этельфлэд?

Она слушала, я знал. В витан ее не допустили, поскольку женщины не имели права голоса в совете, но Этельфлэд стояла прямо за дверью, размещавшейся близ помоста. Этельхельм тоже про это знал.

– Госпожа Этельфлэд теперь вдова, – осторожно начал он. – Ей, без сомнения, хочется удалиться в свои поместья или же вступить в обитель, где она сможет молиться о душе почившего супруга.

– А будет ли она в безопасности в монастыре? – осведомился я.

– В безопасности? – Вопрос возмутил Вульфхерда. – Она окажется в руках Господа, что же может ей грозить?

– И тем не менее всего два дня назад, – заговорил я, возвысив голос и говоря нарочито медленно, чтобы даже старейшие члены витана разобрали мои слова, – олдермен Этельхельм послал своих людей вместе с предателем Эрдвульфом с приказом убить ее. Откуда нам знать, что он не попытается еще раз?

– Это возмутительно! – Вульфхерд брызгал слюной.

– Ты бредишь! – воскликнул Этельхельм, и тон его перестал быть дружеским.

– Ты отрицаешь это?

– Напрочь! – огрызнулся он, уже злясь.

– Тогда я вызываю свидетелей, способных дать показания перед этим витаном, – отрезал я, обернулся к главной двери зала и махнул рукой.

В нее вошел Хоггар во главе бывших воинов Эрдвульфа, следом появился Финан с пленником. Руки Гриндвина были связаны. Финан подошел и встал рядом со мной.

– Ситрик вернулся, – шепнул он. – И доставил то, что ты просил.

– Отлично, – отозвался я и возвысил голос. – Этот человек, – я указал на Гриндвина, – принес присягу верности господину Этельхельму. Он вассал лорда, и я способен представить других свидетелей, которые поклянутся, что он выполнял приказ господина Этельхельма, когда сопровождал предателя Эрдвульфа в его покушении на жизнь госпожи Этельфлэд.

Я хлопнул в ладоши, и, повинуясь этому сигналу, в зал вошла Эдит. Бледная, с гордой осанкой, она встала рядом с Гриндвином.