емкости с водой, вместе с рукодельницами рассказывала о значении тех или иных художественных линий.

В 14.00 участники фестиваля разделились на две большие части – одни двинулись к ристалищу, другие – к танцевальной площадке. На протяжении нескольких следующих часов за стенами детинца слышались свист и крики – за соревнующихся мечников болели громко и очень горячо. Внутри же крепости все тонуло в звуках музыки и ритме задорной пляски - вместе с педагогами одной из хореографических студий гости праздника кружились в орнаментном и игровом хороводах, кадрили и переплясе.

В какой-то мере танцевальный мастер-класс стал в этот день моим звездным часом. Вспомнив, чему меня много лет назад учили на занятиях народного танца, я так весело и эмоционально выступила перед гостями в одиночной пляске, что мне аплодировали несколько минут к ряду. В какой-то момент в мой танец вторгся раскрасневшийся Федор, и одиночная пляска превратилась в парную.

- Знаешь, если бы Всеволод Иванович увидел, какие наш директор наворачивает вокруг тебя кренделя, он бы здорово рассердился, - сказала мне Люся, после того, как я почти без сил плюхнулась на одну из стоявших неподалеку лавок.

- Глупости, - отмахнулась я. – Это всего лишь танец.

- Видимо, господин Полевой очень талантливый танцор, - хмыкнула подруга. – Насколько я знаю, парную пляску чаще всего исполняли во время своей свадьбы молодожены, так как она – диалог влюбленной пары. Ваша пляска, Анютка, выглядела так, будто Федор едва сдерживается, чтобы при всем честном народе не накинуться на тебя с поцелуями.

Что ж, похоже, звездой танцпола сегодня все-таки буду не я.

- Ну и фантазерка ты, Люся, - улыбнулась в ответ.

Моя коллега пожала плечами.

- Там, кстати, новый хоровод затевают. Пойдешь?

- А то как же! У нас сегодня праздник, будем танцевать до упаду.

…Когда день начал клониться к вечеру, высокий парень из реконструкторской дружины, исполнявший на фестивале обязанности глашатая-бирюча во всеуслышание объявил о начале цикла интерактивных экскурсий, посвященных средневековой охоте. Многие гости тут же потянулись к смотровой площадке, а я, еле переставляя ноги после давешних па, потопала к будке управления, спрятанной в кустах за парковой оградой.

Никакого волнения по поводу грядущего гона я больше не испытывала. Было подозрение, что к концу фестиваля я в принципе перестану испытывать какие-либо чувства – после своих мастер-классов и «модного» показа (на барышень в исторических костюмах все сорок минут, что длилось дефиле, я любовалась, стоя на ногах), мне хотелось упасть под ближайший куст и лежать там до самого утра.

Между тем, я не могла не признать, что к «интерактивной» охоте оборотни подготовились очень хорошо. Смотровая площадка, с которой зрителям надлежало наблюдать за лесным спектаклем, находилась на стене детинца, огороженная высокими поручнями. На такую высоту ни один зверь не заберется, даже человекообразный. Сами звери тоже могут быть спокойны – отличить живого лиса или медведя от голограммы с эдакого расстояния попросту невозможно.

По сценарию фестиваля, зрителям надлежит подниматься на смотровую площадку трижды, чтобы увидеть охоту на медведя, лису и кабана. Последний, судя по всему, будет не настоящим, ибо диких свиней среди четвероногой диаспоры нашего города нет и в помине.

В будке меня ждал Игорь Баринов. Он тоже выглядел уставшим, однако уже не волновался и с воодушевлением стучал по кнопкам своего пульта управления. Прямо перед ним расположились три широких монитора. На одном из них были видны люди, толпившиеся на стене крепости, на двух других – заросли Старого парка.

- В парке установлены камеры? – уточнила я, усаживась рядом.

- Ага, - ответил Игорь. – Вопросы безопасности. Мы должны быть уверены, что все пройдет хорошо.

- Экскурсия вот-вот начнется.

- У меня все готово, - улыбнулся парень – Напомни, пожалуйста, кто у нас выходит на арену первым – кабан или медведь?

- Медведь.

- Что ж, тогда – поехали.

Игорь нажал два одинаковых рычажка. На одном из экранов тут же возникли трое мужчин с рогатинами в руках и две большие лохматые собаки. Одновременно с этим зазвучал приятный мужской голос:

- В древности охота на медведя представляла собой священный ритуал. Зверь считался воплощением бога Велеса, а потому перед походом на него, мужчины обязательно принимали баню и воздерживались от половых отношений – на удачу. После принятия христианства уважительное отношение к медведю никуда не делось, ведь этот зверь не только сильный, но и очень умный…

Кусты, видневшиеся на мониторе, зашевелились, и из них вышел знакомый мне мохнатый исполин. При виде Севы мое сердце дрогнуло.

А ведь за время фестиваля мы ни разу не увиделись. Интересно, чем он занимался?

Стоило подумать, как сердце снова сделало кульбит – на Репьевского кинулись собаки.

Я охнула.

- Сейчас будет очень зрелищно, - с воодушевлением заметил Баринов-младший.

Но зрелища нам не показали. Изображение внезапно дрогнуло и пропало. Вместе с ним погасли и остальные экраны.

- Твою мать! – Игорь яростно стукнул себя по колену. – Опять!.. Аня, посиди здесь немного, я сейчас приду.

- Что-то сломалось? – уточнила я.

- Да. Одна ерунда постоянно выходит из стоя, - Игорь скривил губы. – Видимо, я буду ее вытягивать вручную каждые десять минут до самого конца экскурсий.

Он вышел за дверь.

Что ж, было бы странно, если б фестиваль прошел без единой огрехи.

Я устроилась на стуле поудобнее. Судя по всему, охоту на своего жениха я сегодня так и не увижу.

Внезапно мой взгляд упал в сторону и наткнулся на небольшой румяный калач, лежавший на белой пластиковой тарелке возле соседнего стула. Желудок тут же издал жалобный булькающий звук, напоминая, что его не кормили с самого утра. На самом деле, голодными на фестивале остались только организаторы – за кучей дел мы попросту не успевали что-либо перехватить, в то время как остальные горожане во всю лакомились выпечкой – ею возле стен детинца торговали наши партнеры-пекари.

Живот снова заурчал, и мне подумалось, что было бы неплохо попросить Баринова угостить меня этим чудесным аппетитным калачом. К тому же, Игорь наверняка сыт – я своими глазами видела, как Люся передавала ему перед началом праздника большой бумажный пакет с какими-то вкусняшками.

Чем дольше я смотрела на еду, тем сильнее было ощущение, что мои кишки от голода сворачиваются в клубок. Баринов же все не возвращался, поэтому я, плюнув на приличия, взяла калач и в одну минуту умяла его целиком.

Жить сразу стало легче и веселее. Правда, ненадолго.