Скотт спросил, была ли у него посетительница по имени Ханна. Доктор сверился с табличкой на спинке его кровати. Посетителей было только двое, и оба мужчины. Они приходили каждый день. И затем Скотт заснул.

Когда он проснулся, по обе стороны его кровати стояли двое, о которых говорил доктор. Скотт улыбнулся Декстеру Хатчинзу, который пытался сдержать слезы. Взрослые мужчины не плачут, хотел он сказать, особенно если они служат в ЦРУ. Он повернулся к другому и удивился выражению стыда и вины на его лице с красными от недосыпания глазами. Скотт хотел было поинтересоваться причиной его несчастья, но опять провалился в сон.

Когда он проснулся, двое мужчин дремали рядом, устроившись на неудобных стульях.

— Декстер, — прошептал он, и они тут же очнулись. — Где Ханна?

Второй, со следами подбитого глаза и сломанного носа, помедлил, прежде чем ответить на его вопрос. И затем Скотт заснул, больше не желая просыпаться.

— Министерство торговли.

— Министра, пожалуйста.

— Кто его спрашивает?

— Маршалл. Колдер Маршалл.

— Он ждёт вашего звонка?

— Нет, не ждёт.

— Господин Филдинг отвечает на звонки только в тех случаях, когда человек был предварительно записан к нему.

— А его секретарь? — спросил Маршалл.

— Она никогда не отвечает на звонки.

— И как я могу записаться к господину Филдингу?

— Вам надо поговорить с мисс Зелумски из регистратуры.

— Вы можете соединить меня с мисс Зелумски или к ней тоже надо записываться?

— Ваш сарказм тут неуместен, сэр, я только выполняю свою работу.

— Извините. Может быть, вы соедините меня с мисс Зелумски?…

Маршалл терпеливо ждал.

— Говорит мисс Зелумски.

— Мне бы хотелось записаться для разговора с господином Филдингом.

— У вас отечественный, наибольшего благоприятствования, или иностранный статус? — скучным голосом спросили его.

— У меня личный статус.

— Он знаком с вами?

— Нет, не знаком.

— Тогда ничем не могу помочь. Я имею дело только с отечественным, наибольшего благоприятствования, или иностранным статусом.

Архивист бросил трубку, прежде чем мисс Зелумски смогла сказать: «Была рада помочь вам, сэр».

Маршалл постучал пальцами по столу и решил, что пора играть по другим правилам.

Накануне вечером Кавалли приехал в Женеву и остановился в отеле «Де ля Пэ», сняв скромный номер с видом на озеро. Ничего дорогого и экстравагантного. Раздевшись с дороги, он забрался в кровать и включил Си-эн-эн. Новость о том, как Билл Клинтон подстригался на борту президентского самолёта, пока тот стоял на ВПП в аэропорту Лос-Анджелеса, занимала в телевизионных программах больше места, чем уничтожение американцами самолёта в зоне, запрещённой для полётов над Ираком.

Новый президент, похоже, был намерен показать Саддаму, что он такой же крутой, как Буш.

Проснувшись утром, Кавалли вскочил с кровати, подошёл к окну, раздвинул шторы и залюбовался фонтаном в центре озера, вздымавшимся высоко в воздух, как гейзер. Обернувшись, он увидел торчавший из-под двери конверт. В нем оказалась записка, в которой его банкир мсье Франчард подтверждал их договорённость встретиться «для чаепития» в одиннадцать часов дня. Кавалли уже собирался бросить карточку в корзину, когда заметил приписанные внизу слова:

Очень надеюсь, что «Дранд» вам понравится. Желаю приятно провести время.

Н.В.

После лёгкого завтрака в номере Кавалли собрал свои вещи и спустился вниз. Швейцар, говоривший на чистейшем английском, подтвердил ему, как найти «Франчард и К°». В Швейцарии служащие отелей знают, где находятся банки, не хуже, чем их коллеги в Лондоне могут указать вам дорогу к театрам или футбольным стадионам.

Когда Кавалли вышел из отеля и отправился в короткий путь до банка, его не покидало какое-то странное ощущение. Только потом он сообразил, что причиной тому были чистые улицы, хорошо одетые, трезвые и молчаливые прохожие, являвшие собой резкий контраст по сравнению с Нью-Йорком.

Добравшись до центрального входа в банк, Кавалли нажал незаметную кнопку звонка под такой же незаметной вывеской из меди, на которой было указано: «Франчард и К°».

Швейцар открыл дверь, и Кавалли вошёл в зал с мраморными колоннами идеальных пропорций.

— Вы, наверное, захотите подняться прямо на десятый этаж, мистер Кавалли? Полагаю, мсье Франчард ожидает вас.

Кавалли был в этом здании всего два раза в жизни. Как им это удавалось? Слов швейцар тоже не бросал на ветер, ибо когда Кавалли вышел из лифта, там его уже ждал председатель банка.

— Доброе утро, мистер Кавалли, — сказал он. — Давайте пройдём в мой кабинет.

Кабинет у председателя был скромный и со вкусом обставленный. Швейцарские банкиры не хотели отпугивать клиентов демонстрацией богатства.

Кавалли удивился, увидев большую коричневую упаковку, лежавшую в центре стола для заседаний и ничем не выдававшую своего содержимого.

— Её доставили для вас сегодня утром, — пояснил банкир. — Я подумал, что это может иметь какое-то отношение к нашей с вами встрече.

Кавалли улыбнулся, наклонился над столом и подтянул к себе упаковку. Быстро содрав коричневую обёртку, он обнаружил под ней посылочный ящик, на котором были проштампованы слова:

«ЧАЙ. БОСТОН».

Воспользовавшись тяжёлым серебряным ножом для бумаг, который он взял со стола, Кавалли медленно отодрал деревянную крышку ящика, не заметив при этом болезненной гримасы на лице председателя.

Кавалли посмотрел внутрь. Сверху ящик был засыпан крошкой пенопласта, которую он принялся выгребать горстями, рассыпая по всему столу.

Председатель быстро поставил рядом с ним корзину для мусора, которую Кавалли проигнорировал, продолжая потрошить ящик, пока не добрался до каких-то предметов, завёрнутых в косметическую бумагу. Он извлёк один из предметов, развернул бумагу и обнаружил чайную чашку с изображённым на ней флагом Конфедерации 1-го конгресса.

Кавалли потребовалось несколько минут, чтобы извлечь целый чайный сервиз, который он разложил на столе перед ошарашенным банкиром. Когда сервиз был распакован, у Кавалли был несколько озадаченный вид. Он вновь нырнул в ящик и вынул конверт. Разорвав его, Кавалли стал читать вслух:

«Это копия знаменитого чайного сервиза, изготовленного в 1777 году фирмой „Пирсон энд сан“ в ознаменование Бостонского чаепития. К каждому такому сервизу прикладывается аутентичная копия Декларации независимости. Ваш сервиз имеет номер 20917 и записан в наших учётных книгах на имя Дж. Хэнкока».