Мне самому уже охота сбежать отсюда. Все эти гости, гирлянды, огромная ряженая елка побоку. С каждой минутой я думаю о том, чтобы просто украсть невесту и сбежать. Изнутри точит чувство, что нам надо уединиться. Поговорить. Правда, я пока не особо соображаю, как и о чем.

Даю себе несколько секунд на раздумья, но меня опережает чей-то бас, перекрывающий общий бубнеж и звук живых инструментов.

— А чего это у нас ещё ни одного «горько» не было? Целуй жену свою молодую! Горько!

И гости в долгу не остаются. Через секунду стены зала гремят от общего скандирования. Лика заливается краской, испуганно поднимая на меня взгляд.

— Что ты там говорила про отсутствие свадебной атмосферы? — вызывающе приподнимаю брови и улыбаюсь Рыжику.

Замечаю, как нервно вздымается ее шикарная грудь в шикарном декольте. Все смотрят на нас, а мы друг на друга. Понимаю, что и в этот раз без моего первого шага ничего не изменится. Без раздумий наклоняюсь к Лике и, осторожно положив ладонь ей на поясницу, притягиваю к себе. Под шёлковой тканью чувствую, что напрягается каждый миллиметр ее тела.

Лика не отводит глаз. Смотрит не моргая. Прижимаю к своей груди ещё сильнее. Касаюсь кончиком носа ее лица и вдыхаю яркий аромат бархатной кожи. Голову ведёт на триста шестьдесят, а горячее дыхание Лики на моих губах заставляет хотеть только одно -поцеловать их.

Но в миллиметре от поцелуя она резко подставляет моим губам щеку.

В моей груди вспыхивает жёсткое, нестерпимое чувство. Черта с два! Да я до боли под рёбрами, до жжения в венах хочу другого.

Таким же резким движением поднимаю руку и кладу ладонь на рыжий затылок. Пальцами зарываюсь в волосы, нарушая идеальный порядок свадебной прически, и поворачиваю лицо Лики к себе. Не даю ей никакого шанса.

Под бурные призывы гостей прижимаюсь поцелуем к мягким губам. Таким знакомым. Тёплым. Вкусным.

Лика реагирует мгновенно. Ладонями упирается в мою грудь. Часто и неровно дышит, плотно сжав рот. Но мое желание не меняется. Я хочу ее целовать.

Провожу языком по ее напряженным губам, сминаю их своими губами, пытаюсь получить ответ. Лика не сдаётся. Все ещё такая же колючая в моих руках. Нет уж. Я обломаю ей эти колючки. Остается надеяться, что она не решит за эту выходку устроить представление с побоями.

Я впечатываю Лику в себя. Своим тяжелым дыханием и боем сердца в груди даю понять, что она моя. Но и этого мало. Лика не отвечает на мой поцелуй.

Ну же, Рыжик. Пойми... Почувствуй... Сейчас я дышу тобой. И по хрену, что понял это только в эту секунду. Я потерял столько гребаного времени... Я хочу все вернуть.

Убираю с ее талии свою руку и обхватываю лицо Лики уже двумя ладонями. Отрываюсь от ее, ни на что не реагирующих, губ и шепчу в них то, что должен:

— Прости меня.

Не дышим. Ни я, ни она. Настолько долгими секунды не были никогда. Все ещё держу лицо Лики в своих ладонях. Глажу большими пальцами ее скулы, пока надеюсь получить хоть какой-то ответ в широко распахнутых голубых глазах напротив. В них вижу лишь заискрившиеся слёзы.

Лика перестаёт упираться руками мне в грудь.

— Марк, я.— сдавленно шепчет она, а по щекам вот-вот хлынет соленый водопад.

Я снова целую Лику. И плевать, что крики «горько!» уже затихли. В зале приглушили свет и музыка стала громче, явно намекая на первый танец молодых. Но я продолжаю целовать Рыжика. Жадно и даже грубо. И ее тёплые, мягкие губы в этот раз послушно поддаются моему натиску. Но даже когда она пропускает мой язык к своему, позволяет мне ненасытно впивать в ее рот, я по-прежнему чувствую - Лика мне не доверяет.

— Почему именно сейчас? — Вдруг шепчут ее губы в секундном моменте, когда поцелуй прерывается.

Сердце долбится в рёбра, а в душе полный хаос. Меня разрывает от ощущений, что сейчас мне нужно что-то сделать, что-то сказать правильное. Мне нужно ответить.

— Нам надо поговорить, — тяжело выдыхаю я.

И Лика кратко кивает. Все что приходит мне в голову - это вцепившись в ее руки утащить за огромную наряженную ёлку, стоящую в углу. Сейчас мне хочется укрыть нас от посторонних глаз.

Стоит только оказаться за искусственными еловыми лапами в шариках и мишуре, как я снова притягиваю Лику к себе. Ловлю взглядом ее растерянный взмах ресницами и опять целую. Зарываюсь пальцами в мягкие пряди, кайфую до жара в венах от тёплого вкуса губ. Ладони Лики осторожно ложатся мне на плечи, скользят по ним вверх к шее, обвивают ее. Чувствую через ткань рубашки, как дрожат тонкие пальчики. Рыжик робко льнет ко мне всем телом.

У меня внутри чертов апокалипсис. Целый окситоциновый взрыв.

— Прости меня, — опять шепчу Лике через поцелуй.

Она молчит. Больше не брыкается. Такая хрупкая и податливая прижимаемся ко мне. Пальцами невесомо ведёт по моей шее вверх и погружает их мне в волосы.

— Лика, не молчи, — бормочу я растерянно.

— Ты умеешь произвести впечатление, — она соприкасает нас лбами и кончиками носа.

— Это плохо?

— От тебя никогда не знаешь чего ждать.

— Конкретно сейчас ты ждёшь от меня ребёнка, — тихо усмехаюсь и, освободив одну ладонь из рыжего каскада локонов, опускаю ее к животу Рыжика. Провожу тыльной стороной по его аккуратной округлости.

— Ура! Дошло, наконец, — фыркает Лика, но с нескрываемой теплотой в голосе лишь сильнее прижимаемся ко мне.

Мы так и стоим за ёлкой в обнимку. Нам есть о чем поговорить. А мы молчим. Только это молчание сейчас какое-то крышесносное.

И если так будет между нами и дальше, я согласен провести Новый год прямо здесь. Лишь бы не отпускать Лику от себя.

— Рыжик, давай оставим всех и сбежим?

— А так можно? — ее вопрос полон надежды.

— Нужно, — уверенно говорю ей в макушку. — Нам нужно побыть наедине.

Отпрянув, Лика поднимает на меня взгляд. Взволнованный и распахнутый. В ее глазах сейчас отражаются все мерцающие гирлянды. Она охренительно красивая.

— Только у меня есть одна просьба, — Рыжик загадочно закусывает нижнюю губу. Удивляюсь, но спокойно пожимаю плечами. Теперь у нее кольцо всевластия надо мной.

— Все что угодно.

— Давай заедем в Макдональдс. Мне так есть хочется. А эта ресторанная стряпня... — носик в веснушках морщится. — То креветка, то улитка.

Я давлю в себе приступ смеха. Смотрю на Рыжика и, кажется, дурею от сердцебиения в груди.

— Чур заявимся туда прямо так, — окидываю себя и ее взглядом, — в свадебном. Мы должны произвести фурор.

Она и согласно трясёт головой и первый раз.

Черт! Первый раз с того момента, когда я сотворил хрень, бросив эту девочку у своей двери, она смеётся. Так легко и искренне, что я опять сгребаю Лику в охапку и жадно накрываю ее губы своими.