Далее, в вопросе 61 говорится: «Кто после, мнения Иссерлеса дерзнет разрешить что-нибудь приятнее?»

Целую книгу можно было бы наполнить подобными изречениями.

Всеми признанный за настоящий и единственный свод законов, Шулхан-Арух, как таковой, сохраняет силу поныне.

Это уже явствует из всего сказанного выше. Было бы нетрудно прибавить и многие другие доказательства. А так как дело вполне выяснено, то мы сошлемся только еще на одно, но зато совершенно вразумительное свидетельство.

В напечатанной в Лемберге в 1873 году книге Леб га'ибри (часть 2, песак Беф-дин) помещено заключительное определение «святейшего» собрания раввинов, состоявшегося в Венгрии глубокой осенью 1866 г. В этом, подписанном 94 раввинами, документе говорится: «Все это запрещено на основании Шулхан-Аруха и комментариев».

Впрочем, можно рассматривать вопрос не с раввинской точки зрения и, тем не менее, установить, что наши евреи отнюдь не пытаются отвергать силу законов Шулхан-Аруха.

Д-р Рамер, раввин в Магдебурге, пишет в энциклопедическом словаре Пирера, том XVI (1879 г.) статья «Шулхан-Арух», следующее: «Шулхан-Арух принят израильтянскими общинами, как юридическое основание и мерило их религиозной практики».

Если засим говорится: «Нельзя однако оспаривать, что тщательный пересмотр Шулхан-Аруха, с точки зрения новейшей науки, является настоятельным требованием времени, так как многое уже не соответствует теперешним воззрениям», то это показывает только, что рабби д-р Рамер принадлежит к евреям-реформаторам. Ортодоксальный же еврей не допустит нарушения Шулхан-Аруха ни в единой букве.

Послушаем любого из таких ортодоксальных евреев.

Генрих Элленбергер в своем «Историческом руководстве» (Будапешт, 1883 г.) понятие о Шулхан-Арухе определяет в особенности ясно и отчетливо: «В этой книге, мы находим прибавление. Здесь с отчеканенной сжатостью разъясняется, как из обильного посева, Талмуда, образовался благородный плод – Шулхан-Арух, т. е. правильно, в строгих параграфах изложенный, теологический свод законов» (так буквально здесь значится на стр. 43). В том же руководстве (стр. 47), мы читаем следующее: «Дабы создать уравновешенный кодекс законов, способный, по возможности, отвечая на все вопросы жизни, а при непримиримости противоречий давать решение по большинству авторитетов, Иосиф Каро издал свой труд «Шулхан-Арух». После своего появления, этот труд был признан всеми раввинами за единственный удобоприемлемый свод законов и, благодаря изобретению книгопечатания, через многократные издания, получил всеобщее распространение.

С тех пор, как Шулхан-Арух пустил корни и во всех странах был оценен и утвержден евреями в качестве единственного законодательного руководства, Талмуд утратил свое первоначальное значение и во многих местах был сдан в архив. Подобно тому, как и католические «Святые отцы» изучаются лишь духовными лицами, Талмуд служит предметом исследования только для раввинов и еврейских теологов, исключительно ради познания источников.

Светский же еврей нашего времени знает Талмуд разве по названию, так как он не в состоянии даже прочитать его. Шулхан-Арух вот уже в течение трех столетий составляет единственную богословскую книгу законов для евреев и есть наш катехизис.

Ввиду всего изложенного, необходимо заключить, что название, «еврей-Талмудист», строго говоря, не имеет теперь смысла, ибо таковых почти не существует, вот уже в течение трехсот лет. Нынешние же евреи, по крайней мере, в огромном большинстве, только «шулхан-арухисты».

V. Так как не все отделы Шулхан-Аруха имеют одинаковую важность для публики, то уже издавна делались попытки выбрать отсюда наиболее необходимые для среднего еврея законы.

Сюда относятся: а) «Шулхан-Тагор» («Чистый Стол»), – впервые издан в 1686 г., в Амстердаме, и уже до 1814 г. выдержал восемь изданий, и б) более удачный, «Кицур-Шулхан-Арух», – составлен в пятидесятых годах XIX столетия Соломоном Ганфридом в Унгваре (Венгрия). По свидетельству Переферковича, успеху этой книги значительно способствует оригинальное освещение многих законов, принадлежащее самому автору, и включение новых норм, установленных раввинскими авторитетами в самое последнее время.

Сверх того, имеется несколько обработок Шулхан-Аруха для практического употребления. Наибольшею среди них популярностью пользуется труд Авраама Данцига. Здесь четыре отдела: «Хаие Адам» («Жизнь Человека») и отчасти «Бинат Адам» («Разум Человека») относятся к Шулхан-Аруху Поре де'а.

VI. Переводы: Всех четырех разделов Шулхан-Аруха имеется перевод только на немецкий язык и рассчитан, главным образом, на любителей пикантного чтения. Заглавие: «Schulchan Aruch oder die vier judischen Gesetzbucher», – ubersetzt von Heinrich Georg F. Lowe. Hamburg, 1837–1841. Второе издание вышло в 1896 г. в Вене. Некто Иоганнес фон-Пакли в девяностых годах XIX века сперва в Невшателе начал переводить верно, а затем в Мюльгаузене стал фальсифицировать в угоду евреям свой перевод. Он дал по-немецки вообще только небольшую часть Шулхан-Аруха, причем в Орлеане немногое перевел и на французский язык. Краткая же обработка по частям встречается, в изданиях других лиц как по-немецки, так и по-французски.

Независимо от этого, в немецкой же литературе есть научная монография профессора Карла Эккера «Der Judenspiegel im Lichte der Warhiet», где приведены очерки Талмуда и Шулхан-Аруха, а также литературно изложенный и буквальный текст сотни законов из этого последнего с переводом, комментариями и критическим анализом. Весьма ценное наследование. Автором настоящего труда эта монография переведена полностью и дважды издана по-русски в двух его работах: «Еврейские речи» и «Свобода и Евреи». Post tot naufragia, – poilus!..

I. Неведомое и непостижимое повсюду и во все времена являлось предметом жгучего, неутолимого любопытства как отдельных людей и племен, так и целых народов и рас. В этой области дух человеческий, неизменно наталкиваясь на неразрешимое, всегда, тем не менее, искал уразумения если не причины причин, то, по крайней мере, тайны жизни. Сообразно с этим, он то обращался к одухотворению светил небесных (астрология), то к единству материи (алхимия), то, наконец, к первоосновам природы и к собственной духовной сущности (богопознание, философия, психология), то, наоборот, по закону контрастов, к воображаемому вмешательству в земной обиход добрых и злых гениев (фетишизм, гадания, шаманство, волхвование, магия, чернокнижие, месмеризм, спиритизм и т. д.). Величественная же загадка жизни вовлекала массы на пути обманов, зверства, заблуждений и невежества то в культ полового акта, то в жажду крови, а засим и в человеческие жертвоприношения. Таким образом, история трансцендентального балансировала между божественным и демоническим. Но и среди глубочайшего падения нравственного, в безумии оргии и отчаянии разврата мы почти всегда замечаем стремление людей избранных к возвышенному, идеальному. Таковы в своей глубине были Элевсинские таинства, равно как таинства Самофракии, либо Египта. Посему естественно заключить, что существует здоровое зерно и во всем круге «знаний сокровенных» (Sciences occultes), ибо духа живого умертвить нельзя. Нет, стало быть, ничего мудреного, что в своей кульминации – Каббале, эти знания по фантастическому учению наиболее рьяных из своих поклонников представляют собой верх премудрости, «религию религий и науку наук».