— Девлин… — начала Вирджиния, внезапно запаниковав.

Но он уже направился к двери.

— Девлин?

Она не могла поверить, что он уйдет без единого слова, поцелуя или даже взгляда.

Но у двери Девлин остановился, не оборачиваясь.

— Сожалею, что причинил вам боль, — сказал он.

Вирджиния знала, что Девлин имеет в виду физическую боль.

С этими словами он вышел из комнаты.

Девлин шел по дому решительными уверенными шагами, отказываясь думать. Он знал только одно. Никогда больше.

Он не сдержал клятву, которую дал себе и Вирджинии, подвел своих родителей, оказавшись в тисках похоти, которой было невозможно противостоять. Девлин не чувствовал ничего подобного прежде и не собирался чувствовать впредь. Никогда больше.

Девлин остановился перед закрытой дверью спальни Шона. Он не видел ничего перед собой — только фиалковые глаза — и слышал дикие крики восторга, мольбы не останавливаться. Что с ним такое? Ведь женщина — всего лишь сосуд. Элизабет, Фиона были предметами для использования. Но когда он был с Вирджинией, что-то начало рваться внутри у него и ему казалось, что в конце длинного черного туннеля он видит отдаленный свет.

Ему это совсем не нравилось.

Никогда больше.

Девлин наконец осознал, что стоит перед дверью брата, но все еще слышал крики Вирджинии, ощущал ее запах. Если бы он осмелился, то мог пройти через черноту и выйти к дальнему свету.

Отбросив эти мысли, Девлин сосредоточился на куда более важном вопросе. Что, если он сделал ее беременной?

Мысль о возможной беременности только укрепила его решение. Он дважды постучал в дверь.

Шон открыл дверь, стоя в одних кальсонах, и выглядел так, словно его только что разбудили. Но при одном взгляде на Девлина его глаза расширились.

Девлин хотел улыбнуться, но у него ничего не вышло.

— Прекрасно, — сказал он.

— Что? — спросил Шон, явно поняв, что только что совершил его брат.

— Ты имеешь мое разрешение ухаживать за Вирджинией. Завоюй ее любовь, но только женись на ней.

Шон открыл рот от изумления.

Девлин захлопнул дверь у него перед носом.

Вирджиния была в полной растерянности.

Только что она стала женщиной, но не чувствовала себя взрослой, даже восемнадцатилетней, превратившись в маленькую девочку, ошеломленную и обиженную. Она лежала в кровати, отчаянно пытаясь понять, что произошло. Только что она позволила Девлину О'Нилу — человеку, который похитил ее и держал в плену, — заниматься с ней любовью. Но он ушел, как будто это ничего для него не значило.

Вирджиния не разрыдалась, вместо этого она пыталась понять Девлина, найти для него оправдания. Было поздно, он устал. Она знала, что половой акт истощает мужчину. Завтра он улыбнется ей, обнимет, поцелует и скажет, что любит ее.

Со стоном Вирджиния села, изнемогая от страха. Кого она дурачит? Она практически не знает человека, которому несколько минут назад бесстыдно отдалась. А то, что она знала о нем, не внушало особых надежд. Девлин храбрый человек, но холодный и суровый. Только что он покинул ее постель без единого жеста или слова любви. А прошлой ночью он был с другой женщиной. Что же она натворила?

Она хорошо понимала, что соблазнила Девлина, хотя и была неопытной, невинной девушкой. Но теперь она не понимала, как могла сделать такое. Этот человек с железным сердцем взял ее в плен. Но боже, как же это было чудесно! Тем не менее Вирджинию терзали страх и отчаяние. Никогда она не чувствовала себя такой растерянной и одинокой.

Если бы только он сказал ей несколько добрых слов, прежде чем внезапно уйти! Если бы поцеловал или обнял ее! Если бы…

Наконец слеза скатилась по ее щеке.

Вирджиния сердито смахнула ее. Она сильная женщина и не должна плакать из-за того, чего хотела сама! Кроме того, завтра Девлин, возможно, улыбнется ей, и этого будет достаточно. Одна улыбка покажет, что он любит ее.

И тут же осознала, что боится встречи с ним.

Она боялась, что он будет злым или, что еще хуже, равнодушным.

В трясине смущения и страха ясно было только одно. Она должна вернуться домой. Тогда все снова встанет на свои места.

Но Вирджиния даже не знала, есть ли еще у нее дом, а если она покинет Ирландию, как быть с Девлином? Что, если она никогда не увидит его снова?

Слишком поздно девушка поняла, что не может вынести этой мысли.

Вирджиния не удивилась, найдя свою дверь незапертой и не увидев никого снаружи. Она окинула взглядом пустынный коридор, напрягая слух. Вчера Девлин поставил Коннора дежурить у ее двери. Ясно, что наказание закончилось, но так и должно быть после случившегося прошлой ночью.

Был полдень. Вирджиния не могла заснуть до рассвета и в результате встала поздно. Тщательно одетая в серое платье с высоким воротником, она спустилась вниз, чувствуя тошноту от нервного напряжения.

Что он скажет и сделает, когда они впервые встретятся лицом к лицу после того, чем занимались прошлой ночью?

Вирджиния страшилась их встречи. Она внушала себе, что должна посмотреть ему в глаза, весело улыбнуться и приветствовать его, как если бы ничего не произошло — исподволь выяснить его чувства, не давая ему ключа к ее собственным. Потому что, если Девлин недоволен, Вирджиния не хотела, чтобы он знал, как подействовали на нее их занятия любовью, и узнал о глубине ее чувств. Но прежде всего она сама боялась признать, что творится в ее сердце.

В доме было тихо, словно он опустел. Вирджиния заглянула в столовую и увидела, что завтрак давно убрали. А ей очень хотелось есть.

Кабинет Девлина находился в конце холла. Вирджиния с трудом замедлила шаг, подходя к нему. К ее удивлению, дверь была распахнута, а комната пуста.

Вирджиния уставилась на массивный письменный стол, за которым видела Девлина работающим. Потом она зашла в салон, но и там не было никого. Вирджиния поспешила к французскому окну, выходящему на кирпичную террасу, и увидела приближающегося всадника.

Вирджиния быстро вышла из дома через террасу. Ее сердце колотилось от нетерпения. По небу неслись облака, и она знала, что это прекрасный день для плавания под парусами. Вирджиния почти слышала, как Девлин говорит это. Она улыбнулась, представляя его на шканцах «Вызова».

Всадник еще не настолько приблизился, чтобы его можно было разглядеть. Вирджиния задержалась у конюшни, нервно ломая руки, и заглянула внутрь. К ее удивлению, серый жеребец был в своем стойле.

Если на лошади скачет не Девлин, тогда где он? Ее сердце стучало как барабан. Возможно, он взял другую лошадь, подумала Вирджиния, внезапно обеспокоенная, сама не зная почему. Она вышла из конюшни и застыла. Во дворе спешивался не Девлин, а Шон.