– Ну, я пытаюсь, честно. Но сидеть каждое утро на лекциях по чертовому бизнес-управлению и еще более хреновому бизнес-администрированию? А после еще аналитика и мировая экономика? Это просто отстойно, – Ной тяжело вздыхает. – Сначала я сказал себе, что справлюсь с этим. Всего пару часов в день – это ведь не так трудно, правда? Наверное, мне даже бы удалось замучить себя учебой, но что было бы после? Мне бы пришлось работать гребаным менеджером, Обри. Не дай бог, еще и в папиной компании до конца моей жизни!

– Отец больше не поддерживает тебя по этой причине?

На мгновение воцаряется тишина. Спустя несколько секунд Ной говорит:

– Он дал мне право выбора: бизнес-менеджмент, и он переводит мне три тысячи долларов каждый месяц, или учеба, которую хочу я, и… ничего. В любом случае я не нашел ничего более привлекательного.

– И ты называешь это выбором?

Клянусь, что слышу, как он ухмыляется.

– У меня был выбор подчиниться или заниматься своим делом. Если бы я согласился на его предложение, то когда-нибудь закончил бы так же, как Ашер: в современно обставленном офисе, с тачкой за сто тысяч долларов, но с проклятой веревкой на шее, которая не дает сделать даже глоток воздуха. Так что, думаю, да, это был правильный выбор, – смеется он.

В моей груди растекается тепло, потому что деньги для Ноя не играют никакой роли. Ему плевать на них, плевать на все, что связано с компанией его отца. Возможно, ему будет безразличен и тот факт, что моя мама связана с кинобизнесом. Я могла бы рассказать ему, и мы вместе посмеялись бы над нашими семьями.

– Что ты сейчас изучаешь?

– Кино и телевидение.

Черт!

– О, классно! – Мой голос полон энтузиазма. Я очень часто имитировала его: каждый раз, когда кто-то начинал расспрашивать в столовой о моей маме, ее сериалах и о том, как здорово, что они знают меня. Наверное, поэтому Ной так заинтересовался моей работой. Хорошо, что я не сказала, как меня зовут на самом деле. – А… какие у тебя завтра утром курсы?

– История кино с 1930-го по 1960 годы. Потом еще интереснее: студия игрового дизайна, анимация и создание видео.

Я думала, что все техническое оборудование в его комнате нужно ему исключительно для аккаунта в Instagram. В жизни бы не подумала, что он изучает кино. Проклятье. Это же кошмар.

– Тогда повеселись завтра, – говорю я, желая закончить разговор. – Спокойной ночи.

– Доброй ночи, Обри.

Я кладу трубку и прижимаю ладонь к глазам, которые начинает щипать от слез. Отключаю телефон, хотя вижу, что Тейлор прислал мне еще одно сообщение. Прости, Тейлор, я не могу сейчас… это слишком. Это просто…

Блин!

Эту фразу я записала в Эррола на следующий день после того, как увидела сообщение, пришедшее мне на электронную почту от агентства, которое хочет получить от меня новые пробные записи моего голоса. Мне срочно нужно что-то делать и двигаться вперед. Больше нет времени думать. В письме написано, что мой голос изменился с последней записи, стал более взрослым, поэтому они немного изменили профиль. Я взяла свой старый макбук и сделала несколько вырезок из проектов, которые были в последние полгода, чтобы отправить их в агентство для нового демо. Ashes of Fear, безусловно, является одной из моих любимых работ. Затем я захожу в свой профиль в интернете и еще раз внимательно проверяю все данные.

Первое, что они изменили – возраст голоса, добавив «лучшие годы». Интересно, что бы это значило. Разве лучшие годы – не от тридцати до сорока? И вообще, разве лучшие годы – это не индивидуально? Я думала всегда, что моя мама переживает свои лучшие годы прямо сейчас, в свои сорок. Ее дочери выросли, а карьера только начала набирать обороты.

Я вздыхаю и просматриваю следующие изменения. Они добавили электронное обучение, учебные материалы, видеоклипы, автоответчик и голосовой портал. Голосовой портал – это системы голосового диалога. Я далека от того, чтобы конкурировать с Сири или Алексой, поэтому вместе с новыми демо отправляю в агентство просьбу вычеркнуть эту сферу работы.

Уже половина шестого. В шесть часов Тони проводит занятие фитнеса в боксерском клубе Куина, как я узнала из расписания клуба, которое посмотрела после обеда с Айви. Мне очень хочется пойти, даже несмотря на то, что я, скорее всего, буду потом проклинать себя за это решение.

Мои черные легинсы настолько узкие, что я сомневаюсь, что смогу в них влезть. Чтобы в этот раз так сильно не вспотеть, надеваю только спортивный топ. У него широкие бретели, которые перекрещиваются на спине, а длина ниже груди на два пальца. Ощущение легкости и открытости довольно непривычное после того, как я долгое время пряталась под одеждой оверсайз. Я натягиваю простую толстовку, и, пожалуй, мне нужна еще куртка. Надев на запястье розовый силиконовый браслет, беру сумку со сменными вещами и захлопываю за собой входную дверь.

На машине до боксерского клуба всего двенадцать минут, и первые две уходят на то, чтобы смести осеннюю листву с капота, иначе ее может сдуть на лобовое стекло во время движения. Я очень благодарна машине, что она так храбро держится, но до сих пор не дала ей имени. «Мне очень жаль», – говорю я старенькому драндулету, когда останавливаюсь на обочине. «Я еще придумываю для тебя отличное имя», – но уж точно не Ной.

В клубе сегодня столпотворение, столько народа, и это во вторник! Я на мгновение задумываюсь, не пропустила ли какой-то праздник. За стойкой сегодня не Юна, а молодой парень, с которым я не знакома. Когда я поднимаю руку с браслетом, он машет мне.

Я неуверенно шагаю к кофейному автомату и испытываю облегчение, когда вижу Джо, того единственного парня, который тренировался с нами.

– Привет, Джо.

– Привет, – говорит он и смущенно почесывает шею. – Я почти не узнал тебя. Ты сегодня выглядишь как-то по-другому.

Я хватаюсь за голову. О нет, я забыла кепку Ноя дома! Я неуверенно улыбаюсь.

– Возможно, в прошлый раз ты не обратил на это внимание.

– Я имел в виду не твою прическу, а твое лицо. Ты что, выиграла в лотерею или что-то в этом роде? – Джо застенчиво улыбается.

– Э-э, нет. – Да что такое, теперь даже такой парень, как Джо, смущает меня.