– Блин, достал, друг! Ладно, смотри, если попробуешь какой-то фортель выкинуть, нашей дружбе вмиг конец придет, понял?

Он встал, я тут же убрался подальше за камень, надеясь, что и Пригоршня догадается скрыться.

– Гвоздь! – позвал Шатун анархиста с соседней крыши. – Наблюдай тут, пока я подопечного к кустам свожу!

– Давай недолго! – недовольным тоном откликнулся второй часовой из тени.

Я снова выглянул – Шатун пропал из виду, по другую сторону здания заскрипела лестница. Вот он показался из-за угла, подошел к двери… А напарничек мой как уполз в темноту, так и пропал, не видать его.

Шатун подсунул плечо под железяку, подпиравшую дверь, крякнув, приподнял. Весила эта штуковина, похоже, немало. Дверь распахнулась, и вышел Фишер. Шатун качнул автоматом:

– Двигайся, профессор. Только медленно, не нервируй меня.

Фишер побрел к кустам, почти точно в мою сторону. Он почесывался и всем своим видом изображал скуку. Но я ему отчего-то не верил. Помнил ведь, каким он был на барже и позже, на трубе АЭС: собранный, серьезный, всегда сосредоточенный. Лукавит Фишер, изображает из себя растерянного неумеху-интеллигента… Такой бы не продержался в Зоне долго и не стал бы известным скупщиком артефактов.

Что об этом думал Шатун, я знать не мог, но наверняка анархист настороже. Вот Фишер встал у края колючих зарослей, завозился с одеждой… Что там ученый сделал, я так и не понял. Бесшумно блеснула яркая вспышка, на миг ослепив. Когда сквозь разноцветные круги перед глазами стали проявляться очертания кустов, Фишер уже ломился сквозь заросли.

Дальше все произошло очень быстро. На крыше заорал Гвоздь. Шатун пер через кусты как василиск и рычал. Зрение у него, должно быть, все еще не восстановилось после вспышки – он же рядом совсем был. Если моим глазам так досталось, хотя я был далеко, так ему точно резануло по зрачкам куда круче. И все же за Фишером он бежал, не теряя направления.

На крики Гвоздя отозвалось несколько голосов, грохнул выстрел. Фишер поравнялся с кустами, в которых устроился я. Шатун догнал его, прыгнул, повалил и сам оказался сверху. Когда он занес автомат, чтобы от души приложить беглого «друга» по башке, я подскочил и врезал ему ботинком в голову. Из-за этого Фишеру достался только скользящий удар, он придушенно хрюкнул. Оказалось, что Шатун не только реветь умел как василиск, череп у него оказался такой же прочный, как у этого мутанта. Мой удар его не вырубил – в лучшем случае слегка оглушил.

Анархист направил было на меня ствол, я ударил еще раз. Выпустив оружие, он неожиданно схватил меня за ногу и дернул. Я не устоял, свалился на него, он вцепился в мою одежду, стал переворачивать, чтобы подмять и навалиться сверху. Меня он толком не мог разглядеть, потому что мой ботинок рассек ему бровь, и лицо Шатуна было в крови. Снова анархист зарычал, стискивая меня все крепче, но мне удалось приподняться, и я въехал ему локтем в лицо. Под рукой влажно чавкнуло, но Шатун и тут не закричал – только заворчал громче. Мы молча боролись пару секунд, под нами хрипел и ворочался Фишер… Новая вспышка, треск электрического разряда… и голос Пригоршни:

– Хорош ночевать, ходу отсюда! Развалились, как на пляже…

Он спихнул обмякшее тело Шатуна с ученого, ухватил меня за локоть и рывком поставил на ноги. И рявкнул:

– А теперь – бежим!

* * *

Мы подхватили малость придушенного ученого, поволокли прочь. Треск веток и голоса приближались, но стрелять люди Мародера пока не спешили. Может, боялись задеть Шатуна? Оглянувшись, я увидел, что тот лежит неподвижно и поперек его спины валяется копье. Кажется, древко было сломано, так сильно Никита приложил анархиста.

– Кто? Что? – глухо выдохнул Фишер.

Мы припустили вниз по склону, перепрыгивая крупные камни и проламываясь сквозь колючие заросли. Сзади началась стрельба. Должно быть, Мародер наткнулся на Шатуна, которого Пригоршня оглушил своим копьем-шокером. Или даже прикончил? Я не знал, насколько мощный разряд выдает эта штуковина.

Некоторое время мы бежали, спотыкаясь, вниз по склону. Не остановились, даже когда стало ясно, что погони больше нет. Но спускаться к подошве горы в мои планы не входило. Фишер подвернулся очень удачно, теперь надо было поговорить с ним до того, как предстанем пред светлые очи майора. Когда я решил, что мы убрались достаточно далеко от ночевки Мародера, то ухватил Пригоршню за рукав и сказал, тяжело дыша:

– Стоп! Фишер…

Тот говорить толком еще не мог, все судорожно хрипел, пытаясь отдышаться. Наконец выдавил из себя между выдохами:

– Вы кто?.. Зачем?..

Подозрительно так спросил, чуть ли не с недовольством.

– Вот тебе и раз, – заявил Пригоршня, – как это зачем? Мы ж вроде как союзники! И даже типа друзья, а, Химик? И по-дружески так Фишера выручили…

– С кичи сдернули, – кивнул я. – Ну, Фишер, вспоминай нас быстрее. Потому что нам тоже нужна твоя дружеская помощь. Кстати, насчет копья – молодец, хорошо придумал.

– А то! – Никита выпятил грудь. – Жалко только, там его оставил.

– А ты не специально, что ли? Я это и имел в виду: хорошо, что копье там осталось. Это ж улика – теперь Мародер решит, что научника лешие выкрали.

– Ну! Точно! – обрадовался он. – А я и не подумал. То есть именно так я и подумал!

Пригоршня довольно запыхтел в темноте, а я снова обратился к Фишеру:

– Ну, так что, готов поговорить?

– Химик… Брат Нечая. Да, узнал, – сказал тот. – В темноте все слишком быстро было, но сейчас узнал.

Фишер замолчал. Я не хотел, чтобы у него было время все тщательно обдумать. Он сейчас наверняка решает, что можно мне рассказать, а что сохранить в тайне. А это меня никак не устраивало – судьба неожиданно подкинула богатый источник информации, от которого надо получить все. Я уже открыл рот, чтобы задать первый вопрос, но Пригоршня меня опередил.

– Короче, где это мы? – выпалил он. – Куда нас занесло? Давай, колись, Фишер. Времени у нас немного, так что выкладывай по-хорошему.

– Не «где», а «когда», – возразил Фишер.

– Чего?

У меня внутри все похолодело, когда слова ученого дошли до сознания. Челюсть сама собой отпала, я молча уставился на него. А он продолжал:

– Мы находимся в другом временном слое. Сталкеры, может, нам лучше уйти подальше от Мародера, а потом уже поговорим, а?

Он, конечно, в чем-то был прав, но дальше от Мародера – это означало ближе к Озерову, что нас тоже не очень-то устраивало.

– Меньше уверток, Фишер! – заговорил я, опомнившись. – И больше фактов. Информация, вот что нам нужно. Или нам вернуть тебя Мародеру? Это запросто.

– Во-во! – поддержал Пригоршня. – Что за хрень такая? Слой какой-то, лешие эти с копьями, место непонятное. Что там на вершине? База военная? Исследовательский центр?