соскользнув с кровати, целую его в волосы. Голышом пробираюсь в ванную и занимаюсь делами, прихватив рубашку Массимо с крючка на задней стенке двери ванной. Как настоящая преступница, я подношу рубашку к носу и глубоко вдыхаю. Пряный, цитрусовый аромат его одеколона окутывает меня, как теплое одеяло, и я всерьез сомневаюсь в своем здравом уме, когда выскальзываю из спальни и направляюсь на кухню.

Домработница приходит только после обеда, чтобы сделать уборку, так что у меня есть достаточно времени, чтобы избавиться от улик прошлой ночи. Мои губы расплываются в нехарактерной широкой улыбке, когда я замечаю одежду, разбросанную по дому.

Приведя себя в порядок, я решаю приготовить мужу завтрак, потому что хочу сделать для него что-то приятное. Обычно Массимо готовит сам или мы заказываем еду на вынос, потому что он приходит домой раньше меня. Я хочу начать исправлять ситуацию, потому что была настоящей сукой, а он терпел без особых претензий.

Я заварила свежий кофе, хлеб, который я испекла, остывает на прилавке, и я нарезаю грибы для омлета, когда он заходит на кухню, зевая и проводя рукой по своим беспорядочным волосам.

— Вкусно пахнет, — говорит он и улыбается, наслаждаясь видом.

Я на мгновение застываю в молчании, когда он идет ко мне в одних только шортах с низкой посадкой. Его широкие плечи, подтянутая грудь и рельефный пресс почти идеальны. Ни один мужчина не может быть таким великолепным. Даже небольшие отметины и шрамы на его теле не портят его мужественной красоты.

Его улыбка расширяется, и я понимаю, как ему приятно, что я откровенно пялюсь на него. Даже его высокомерие меня привлекает, хотя иногда выводит из себя.

— Я сварила кофе и испекла хлеб, — говорю я, принюхиваясь к ароматам.

Обхватив меня сзади, он прижимается своим телом к моему. Откидывает мои волосы с лица и зарывается носом в шею, глубоко вдыхая.

— Я говорил не об этом, — бормочет он, его голос хриплый от вожделения, он трется своей эрекцией о мою попу.

— Ох, — шепчу я, когда его пальцы проникают под подол рубашки и ласкают поверхность моего голого бедра.

— Мне нравится видеть тебя в своей рубашке, — он покусывает мочку моего уха, а затем осыпает одурманивающими поцелуями мою шею и обнаженное плечо. Я откладываю нож и отодвигаю разделочную доску, откидывая голову назад, пока его пальцы блуждают по моему бедру.

— Тебе слишком жарко, mia amata?

Я качаю головой и хнычу, когда его пальцы раздвигают мои складочки, и он вводит в меня один.

— Ты всегда такая мокрая для меня, — рычит он, прижимаясь своим членом к моей заднице. — Мне нравится.

— Я готовлю омлет, — слабо протестую я, когда он добавляет второй палец, медленно вводя и выводя.

— Завтрак может подождать. Я хочу съесть кое-что другое, — говорит он, поднимая меня без усилий, словно я ничего не вешу.

Я вскрикиваю, когда мой зад ударяется о холодный мрамор островка.

— Сними рубашку, — приказывает он, глядя на меня горящими глазами.

Я удивляюсь тому, что подчиняюсь без протеста. Его глаза следят за моими движениями, пока я медленно поднимаю рубашку вверх по телу, приковывая его прожигающий взгляд, пока я отбрасываю ее в сторону. Его взгляд ненадолго останавливается на неровной, морщинистой коже на моих бедрах, но, как и прошлой ночью, он ничего не говорит. Учитывая мое положение, нет ничего необычного в том, что я ношу на коже боевые шрамы. Отсутствие видимых шрамов, пожалуй, больше выдает меня, чем те, которые не смог скрыть хирург.

— Блять, — он поглаживает свою промежность, и сперма пачкает переднюю часть шорт, подтверждая, что он возбужден так же, как и я. — Оперись на локти, — говорит он, и я, как дрессированная обезьянка, подчиняюсь.

Он раздвигает бедра и смотрит на мои самые интимные места.

— Твоя киска — манна небесная.

Открывая мои складочки большими пальцами, он продолжает смотреть на самую сердцевину. Наклоняется, и самый неловкий стон срывается с моих губ, когда его горячий язык проводит по моей щели вверх и вниз.

— Я чувствую свой вкус на тебе, — напевает он. — Я хочу покрыть тебя своей спермой, чтобы ни один мужчина не чувствовал твоего запаха.

Моя киска сжимается от его грязных слов.

— Ты безумен, — шепчу я, упираясь бедрами в его лицо, когда он сует свой язык глубоко внутрь меня, а затем высовывает обратно.

— Я безумный собственник, когда дело касается тебя. Я хочу убить каждого мужчину, который смотрит в твою сторону.

Его слова зажигают огонь внутри меня, и я практически мурлычу от удовольствия, что неправильно по всем фронтам, но я не могу ничего поделать со своей реакцией. Ни один мужчина никогда не обладал мной таким образом, и я в шоке, когда на глаза наворачиваются слезы. Что Массимо делает со мной?

Я обхватываю его ногами за плечи и смотрю, как он лижет мою киску, словно это единственная пища, которая ему нужна. Несмотря на то, что мне немного больно после прошлой ночи, мне не требуется много времени, чтобы расслабиться под его искусным языком и волшебными пальцами.

Я едва достигаю кульминации, когда он вводит в меня свой толстый горячий член, и я хнычу от удовольствия, когда он полностью заполняет меня. Цепляюсь за его плечи, пока он жестко трахает меня на островке. Мои ноги обнимают его спину, он входит медленными движениями вперемешку с глубокими быстрыми толчками.

Наши глаза говорят обо всем, пока мы трахаемся, и это так интимно. Такого я еще никогда не испытывала. Ощущения, которые он вызывает в моем теле и сердце, кажутся странными, одновременно желанными и нежеланными. Чувствуя мои сомнения, он страстно целует меня, пока трахает, и вскоре я снова кончаю, сжимая его твердый член, когда он изливается внутрь меня.

После этого мы не двигаемся, оставаясь сцепленными вместе и глядя друг на друга. Я чувствую в нем конфликт. Оно не такое острое, как мое смятение, но оно есть.

— Тебя это так же смущает, как и меня? — тихо спрашиваю я.

Он быстро целует меня, а затем запускает руки в мои волосы и откидывает мою голову назад.

— Да, — признает он через несколько секунд. — Я никогда не испытывал такого ни с одной другой женщиной, — он притягивает меня к своей вспотевшей груди. — Для меня это тоже странно, но приятно, — он кладет подбородок мне на голову. — Я хочу этого. Мне все это нравится.

— Мне тоже, — признаю я, и это не ложь.

Медленно отстранившись, он велит мне оставаться на месте, пока натягивает шорты и выбегает из кухни. Я все