дома стояли на порядочном отдалении, свидетелей, кроме нас, не было.

– Все это мне не нравится.

Жалеть Игоря было не за что, но не стоять же над ним, дожидаясь, когда он испустит дух. Но не я, а Джеймс высказал эту мысль.

– Не хочу, чтобы его смерть легла на нашу совесть. Давайте-ка вызовем “Скорую помощь”. Он достал телефон.

– Вызови, – согласился я. – Будет не лишним, если ты съездишь с ним в больницу. Или хотя бы проследишь за машиной. А тем временем мы с Боливаром обыщем дом. Если ничего не выясним, позвоним тебе, и ты допросишь Игоря, когда он очухается.

Джеймс вызвал медиков. – “Скорая” в пути. Я назвался родственником, мне позволят сопровождать Игоря. Буду держать вас в курсе.

– Погоди-ка, – сказал Боливар. – Не лучше ли будет, если я тебе позвоню? Мы хотим незаконно проникнуть в чужой дом, вряд ли будет разумным дожидаться там звонка. К тому же он может нас выдать – Так и сделаем. Идите в дом, а когда что-нибудь найдете, сразу позвоните.

Послышался вой сирены, и мы скрылись в рощице, что окаймляла поместье с двух с горой. Под се прикрытием выбрались па задворки. По пути мы заглядывали в каждое окно – все не зашторены. Пентхауз был из стекла, и мы, разумеется, проверили и его.

– Погляжу с той стороны, – сказал Боливар. – А ты лучше подожди здесь.

Он исчез, не дожидаясь ответа. Безмолвным призраком обогнул широченный плавательный бассейн и скрылся. Я постоял под деревьями, посмотрел па дом. За окнами – ни малейшего движения. На заднем дворе стоял большой гараж на две машины. Он был на запоре, но это меня не остановило. Однако в гараже я обнаружил лишь одно средство передвижения – старинный мопед со спущенной камерой. Полом служила крепкая плита из замасленного бетона. Я постучал ногой. Плита звучала, как и полагается массивной бетонной плите.

Я вышел наружу. Через минуту появился Боливар, отрицательно мотая головой.

– Ни одного зашторенного окна. Думаю, пора вспомнить твою гипотезу о потайной комнате.

– Входим?

– Сначала позвоним Джеймсу. Он, наверное, уже в больнице. Если “Скорая” и не доехала, робофельдшер наверняка сообщил все сведения о пациенте. Сейчас узнаем, что стряслось с нашим приятелем.

Боливар набрал номер.

– Это дядя Том. Мы очень волнуемся.

– Да, Том, есть от чего волноваться. Игорь без сознания, у него обширный инфаркт миокарда. Придется пересаживать правый желудочек. Как только приедем, ему подключат искусственное сердце. Как ваша охота?

– Стоим перед красивым домом с замечательным видом из каждого окна. Сейчас войдем.

– Обо мне не забывайте.

– Ну что ты!

– Бедный Игорь, – сказал я. – Знаю, я выгляжу не ахти, но чтобы при моем виде – инфаркт... Видать, у кого-то нечистая совесть. Я намекаю на исчезновение настоящего Ибы. Если Игорь – соучастник, он принял меня за призрак или подумал, что его жертва восстала из могилы. Впрочем, сейчас не до него. Надо проникнуть в дом. Есть идеи?

– Как насчет того, чтобы позвонить в дверь? Снаружи мы никаких ответов не получим.

– Железная логика, дитя мое.

Я нажал на кнопку, и где-то в глубине дома зазвонили колокола. Из дверного косяка торчала линза телекамеры. Я поспешил шагнуть в сторону, надеясь, что не угодил в кадр. Чего доброго, еще кого-нибудь доведу до инфаркта, а это уже перебор. Дверь отворилась.

– Чем могу служить? – произнес рафинированно-вежливый голос.

– Я приехал навестить Имперетрикса фон Кайзера-Царского, – сказал я.

– С глубоким сожалением вынужден поставить вас в известность, что хозяина нет дома. Что ему передать?

– Я скажу, что ему передать.

Я шагнул к привратнику.

Разумеется, им оказался роскошный робот. Выше меня. Сверкающий великолепно отполированной сталью. Глазами служили громадные бриллианты отменной огранки. Вдобавок робот носил белые перчатки. И от него на версту веяло механическим чванством.

– И что же вам угодно передать моему хозяину, сударь?

– Не твое, железка, дело. С дороги! Я двинулся вперед, но меня решительно остановила металлическая десница в белой перчатке.

– У меня строжайший приказ этого не допускать.

Извольте сейчас же выйти вон.

– Я не уйду, и ты меня не остановишь. Я нажал, и робот убрал руку. Затем сложил металлическую кисть в кулак и врезал мне в челюсть.

– А как же законы роботехники? – возопил я, хватаясь за ушибленный подбородок. – Робот не может причинить вред человеку.

– Вы, милостивый государь, не человек. Вы гадкая инопланетная форма жизни.

Боливар вставил ногу между дверью и косяком. Робот наступил ему на ботинок и захлопнул дверь.

– Эй! – вскричал мой сын, прыгая на одной ноге и держась за другую.

– И правда, “эй”, – согласился я, потирая челюсть. – Не уверен, что этот робот мне понравился.

С этими словами я достал молекуразлучник, включил и быстро провел им вокруг замка. Тот вывалился на коврик. Отошедший в конец коридора робот вернулся.

– Вход воспрещен! Я немедленно обращусь в полицию.

– Мы и есть полиция! – заорал я. – Офицер, предъявите этой штуковине ваш жетон.

Боливар сверкнул роскошным, хоть и фальшивым, жетоном с позолотой и рубинами.

– К нам поступила жалоба, что по этому адресу бесчинствует сумасшедший робот. Собирайся, поедешь с нами.

– Мне запрещено покидать эти апартаменты. Соблаговолите немедленно уйти.

– Не соблаговолим, потому что попран закон! Ты меня ударил, хотя не мог не знать, что наносить побои человеческому существу – ужасное преступление. Ты арестован.

– Я знаю законы. Но вы никакой не человек.

– Тебе прекрасно известно, что я человек. А ты – конструкция. Значит, существует и твой конструктор. Тебя сделали люди, и я, как видишь, принадлежу к их числу. Следовательно, я – представитель сконструировавшей тебя человеческой расы. А конструкция обязана подчиняться своему конструктору. Подумать только, я веду философский диспут с роботом. Докатился!

– А я вижу, что никакой вы не человек. Хозяин мне объяснил, что люди – это налогоплательщики Феторра. Инопланетяне к человеческой расе не относятся. Еще он дал мне список всех настоящих людей в этом городе. Вы туда не включены. Следовательно, вы должны уйти. Если не уйдете, я выполню приказ уничтожать все инопланетные формы жизни.

Он двинулся вперед, и Боливар поспешил отойти в сторону, так что мы с ним оказались на одинаковом расстоянии от робота. Дворецкий остановился, растерянно завертел головой, не зная, кого уничтожить в первую очередь.

– Вы обязаны удалиться. Инопланетным формам жизни входить сюда запрещено. Наказание – уничтожение на месте.

Я зашел роботу за спину и тем самым вывел его из логической западни.

– Вы оба обязаны уйти. –