рот точно не возьмёшь. Больше того, обычное поедание чего-либо, на первый взгляд смотрящееся чем-то обыденным, при такого рода взгляде на происходящее начинают смотреться как процесс, словно просвечивающий поглощающего еду. Просвечивающий насквозь. И надо помнить — впереди для сознания молящегося образ Высший, а далее словно ступенями сияют те концентраторы внимания живых, которым это внимание в самых различных храмах удаётся на себе концентрировать, собирая то или иное служение. При этом довольно трудно представить себе саму возможность объяснить кому-нибудь все экзотические тонкости запросов, которые представляются в отношении того, кому несущим знаковые запросы при подобном развитии сюжета и осваивать — обычное сознание просто не состыкуется с пониманием, что самое важное как раз, при реальном понимании своей необычности, само, на первый взгляд обычное, если не считать нюансов, повседневное существование осваивать. Надо понимать необходимость одновременно жить, как все, при одновременно в самых экзотических проявлениях жизни не как у всех. И столь странное существование должно, по мере течения дальше обычной жизни, сопровождаться нестыкующимся ни с чем пониманием, зачем такое всё нужно. Ну, что можно констатировать, очередной порог, который позволил обрисовать перед самим собой, как далее следует жить, остался позади, и это хорошо. (помни одновременно о таком Свете, к которому словно приближение случилось, и теперь в Свете ниспосланного понимания, такой, стоящий словно ближе иных и словно прикрывающий всех, для всяких иных и прикрытием от нестерпимого, как и источником необычайно желанного может стать.)

Что теперь имеем из нового. Особенности рассмотрения ситуации теперь выглядят столь специфический, что варианты рассмотрения развития перспектив смотрятся для обычного человека просто непередаваемо. Сама попытка такое втолковать — объяснить отклика не найдёт. Но самое озабочивающее — планы-намётки собственного поведения. То есть, можно с определённой ясностью фиксировать, что, как и прежде, самое основное и важное — продолжать в меру возможностей улучшаться качественно, но как далеко подобное заведёт и чем в перспективах способно оформиться, предсказывать браться, тем более заранее, просто нелепость. Что выглядит основополагающим и главенствующим в схеме — продолжать стараться учиться вписываться в организационное представление перед сознанием происходящего. В русле всех такого рода тонкостей сразу можно отметить, что существование по сложившейся схеме выглядит при любых оценивающих подходах наиболее правильным в плане выстраивания жизни. Нет необходимости относиться к сверх гениям, чтобы понимать, какими крайне экзотическими взглядами способен одарить практический любой очередной, и таким образом и вдруг всплывающий, чаще всего нежданный поворот событий. Что, например, можно, ощущая значимость предпринятых действий, рассмотреть на данный момент. С довольно яркой значимостью донимает осознание того, что с правильным звучанием тела впору ожидать, говоря мягко, неприятности. Всё-таки некоторые важные составляющие в ходе протекания жизненного процесса претерпели до определённой степени серьёзные сторонние вмешательства, вследствие чего, как результат, как-то изначально ожидаешь, что нечто, при подобных показателях, может если и обрадовать сиянием, то в тонах довольно необычных. Пусть даже о чём-либо подобном рассуждать пока, по всем признакам несколько рановато. При таких перспективах, что на данный момент открываются, большую заботу действительно вызывает устремление-желание с таким, как всё воспринимается, как можно более толково наловчиться согласовываться. Нельзя не признать, что показатели и факторы, которые на данный момент проявляются и выявляются сознанием, после чего и используются для очередного оформления решения, благодаря которому организуется очередной следующий шаг по жизни, пока уж точно окрыляющей избыточной точностью не отличаются. Куда такое может повести, пока такое с ясностью довольно сложно чётко утверждать. Тем более, что при подобном взгляде с постоянством впору отслеживать происходящее, одновременно всякое фиксируемое-замечаемое сопоставляя с мысленным фоном, который некоторое из отмеченного и воспринятого самым экзотическим образом сопровождает.

В свете нового обретённого взгляда вперёд выходит необходимость совмещения концепций, появлением-организацией которых человечество обязано самому разнообразному научному изучению-исследованию всего и вся, и всех таких форм-правил осмысления миропорядка, появлением которых живущие обогатились благодаря религиям. То, что религиозным схемам всегда было неудобно при доминировании научной точки взгляда на миропорядок, всё это известно всем и конфликт здесь в приоритете отношений давно, пусть даже сама наука не брезговала со старанием исследовать изучать самые разные религии, надеясь среди сохранённого религиями с древних времён что-то интересное отыскать. Но теперь, когда и смотреть на всё приходится совершенно с иной точки зрения, оказывается в приоритете впору глядеть на такие нестыкующиеся схемы в совершенно ином ракурсе, и по большей части потому, что выдвинутые положения теперь с одной подачи должны определённо никак не мешать продолжению научного исследования всего, что только возможно, а с другой стороны, жёстко связанная с безоговорочной верой, религиозная организационная сущность ни в коем случае не должна утратить возможности в должном направлении вести верующих за собой. Если браться осмысливать последствия вброса новых религиозных концепций, то решить проблему переадресации молитвенного процесса в направлении одного какого-то бога для всех, сколько бы таких не расплодилось где-то и всяких различных религий кажется не столь сложным, особенно если взяться сражать неразумие чудесами, нежели при наличии подобных чудес пытаться сохранить научную направленность мышления-освоения всего и всюду вокруг, до этого момента определённо неведомого. Всё выглядит таким образом, что любой, кому через демонстрацию необъяснимого удаётся посеять в сознании рождающихся-живущих новые концепции новой веры, одновременно всё, что связано с исследовательским взглядом на мир, словно разрушая основы, незамедлительно отодвинет на второй-третий план. То есть, если есть желание подобным тревожить сознание человеческое, конечно благоразумно решать, каким простеньким чудом легко можно сразить практически всех верующих сразу и наповал, но одновременно очень благоразумно было бы озаботить собственное сознание решением, какую концепцию впору было бы предложить таким, которые пока от воспитывающего воздействия какого-либо вероучения далеки, зато полны страстей своего-общего развития при прогрессе в направлениях исследования всякого того-такого из нюансов скрытых. Предложенная схема привлекающая, организации жизни, должна получиться такой, чтобы погрузившийся в водовороты-схемы исследования-изучения ни в коем случае не ощущал себя обделённым и отставленным на задний план. (Любопытно, но пока в голову лезет любопытная приоритетность варианта как раз использования всё такой же привлекательности последующего словно бы случающегося пробуждения в сознании нового рождённого если должным образом после кончины кем-то помянут. Научная среда любит демонстрировать среди приоритетов поминание имён когда-то живших и в том-ином отличившихся. Концепция подачи взглядов может строиться на схеме взгляда — у этих, по религиозному направлению растущих-прогрессирующих всё так непросто, тысячелетия уходят, а этих, кого поминают, пересчитать задача легче лёгкого, зато в научном направлении уж если отличился и отметился, то всякое такое худо-бедно поминается пока сама наука людей учит-поучает. На первый план резонно выглядит весомый способ постараться.