Через несколько томительных минут, связанных с зажиганием пятидесяти пяти свечей, в полную темноту огромной комнаты медленно вплыл большой огненный шар, вызвав восторженные возгласы и реплики, исходящих слюной, ожидающих.

Это был специальный большой торт, изготовленный по заказу и эскизу Ксении на кондитерской фабрике, где одним из начальников был Юрий Алексеевич.

Тяжёлый торт осторожно передавали из рук в руки, пока он не оказался около юбиляра, высоко в лапищах Василия. Платон встал. Все замерли.

В наступившей тишине стало слышно, как виновник со слышимым шумом набирает воздух в свои могучие, годами тренированные разными видами спорта, лёгкие.

Набрав его, Платон сделал доли секундную паузу и мощно выдохнул, долго направляя струю, пока не погасил все свечи.

– «Вот это да! За один выдох – все свечи погасить!?» – неслось вокруг него восторженное.

Включили свет, и тут, наконец, собравшиеся усладили свои эстетические вкусы красотой торта, украшенного фруктами. Почти во всю его середину красовались большие цифры пятьдесят пять.

– «Такую красоту даже резать жалко!» – донёсся голос Григория.

– «А мы тебе его и не дадим!» – вдруг оживился Александр, под всеобщий хохоток тут же получив в спину тычок от жены.

Торт резали и раздавали долго. По мере передачи его кусков разливался и чай. Кто-то просил добавки.

В процессе чаепития слышались шутки и прибаутки, где-то и кем-то ещё велись задушевные разговоры.

Но праздничный вечер неуклонно близился к своему завершению.

По окончании чаепития, Платон преподнес родственникам сюрприз. Он достал и разложил на частично очищенном столе большой лист бумаги с эскизом своего родового генеалогического дерева, и стал комментировать созданное им на основе исходных данных своего отца.

В заключение автор пообещал к столетнему юбилею Петра Петровича, к июню этого года, сделать для каждого члена большой семьи Кочет по экземпляру «дерева» с описанием его «листьев».

После этого гости, поблагодарив юбиляра и хозяев за запоминающийся праздник, и в ответ получив благодарность за их активное участие в нём, стали постепенно расходиться.

А оставшиеся в квартире дружно навалились на уборку и мытьё посуды. Вскоре всё было завершено и уставшие, но счастливые Платон, Ксения и Иннокентий, распрощавшись с Варварой, Егором и Максимом, отбыли в Новогиреево.

С середины января и в начале февраля на Платона навалилось много работы по фасовке и закатке в банки большой партии сыпучих биодобавок, но он с честью справился с заказом, утвердив свою незаменимость.

Да! Год начался насыщенно, и в работе и в праздниках! – подытожил Платон первый месяц года.

В начале февраля отметили сорокапятилетие Ксении, которая на своё торжество пригласила только семьи Варвары, Наталии и Марины.

Вместе с хозяевами и детьми в однокомнатной квартире Платона собралось одиннадцать человек. Не было только Максима, проходившего сборы в зимних лагерях, получившее напутственное слово от командира – Ну, что, товарищ курсант, служите Родине, а не начальству!

Иннокентий вместе с Сергеем – сыном Натальи и Александра, и Станиславом – сыном Марины от первого брака, после короткого участия в обязательной части застолья, заигрались на компьютере. А четыре пары взрослых, традиционно расположившись рядом за столом, как всегда предались весёлым, и не очень, разговорам.

К юбилею жены Платон сочинил маленькое стихотворение, оглашённое автором в виде первого тоста:

Как всегда говорили о текущей жизни, о своих проблемах. Давали друг другу советы, иногда даже вредные. Дошла очередь и до известной темы о роли интеллигенции и её гнилостности.

Поскольку здесь собрались только представители её самой многочисленной – техническоё составляющей, то вердикт был однозначен, и озвучил его, любящий формулировать итоговые выводы и всегда подводить черту, Платон:

– «Самая здоровая интеллигенция – это техническая! Научная – уже чуть гнилее! А уж художественная, артистическая, то есть деятели искусства – носители культуры, совсем гнилая!».

Подводя итог обсуждению проблем гнилостности интеллигенции, бывший пролетарий Егор попытался, было, дать им свой, рабоче-крестьянский, совет, который тут же был приукрашен, причём художественно-саркастическим, дополнением Платона:

– «За море…».

– «Чтоб жить без худа!».

– «Да! Вы как всегда блеснули на пару!» – вырвалось у Варвары.

– «Ум хорошо, а разом лучше!» – ехидно изменяя, процитировала Ксения давнее высказывание своего мужа.

– «Но при условии, что друг за друга они не заходят!» – вовремя сориентировался только что перебитый Егор.

При очередном тосте вредная Наталия попыталась, было, осадить своего несчастного мужа Александра:

– «Тебе хватит, не напивайся! Нельзя больше!».

– «На каждое нельзя есть очень хочется!» – поддержал друга Платон.

Он давно искренне сочувствовал Александру за неудачный брак того с его двоюродной свояченицей, постоянно чувствовал свою вину, и при случае всегда и везде поддерживал друга.

– «Ему не положено!» – чуть ли не взвизгнула настырная Наталия.

– «А если не положено, то он и стоймя сможет!» – съёрничал в поддержку друзей Егор.

– «Егор! Тебе бы, с твоими речами и мимикой, в кино сниматься!» – попыталась хоть как-то отбиться Наталия.

– «А ты знаешь? Его уже приглашали в кино, даже на роль…?!» – заговорчески высказалась в поддержку сестры Варвара.

– «Какую?!» – невольно вырвалось у любопытной Марины.

– «За кадром!» – победоносно завершила свою шутку хитрая Варвара.

Дабы не обострять противостояние, в диалог вмешался мудрый Юрий Алексеевич. Он, как старший по возрасту, и по званию, тут же произнёс тост.

– «Предлагаю выпить за наших прекрасных женщин: жён и подруг!» – поднял он бокал стоя.