Дальше все произошло очень быстро.

Султыг вскочил на ноги, рванул ко мне. Он обхватил мои своими ручищами борцовским хватом. Я даже не успел отступить и встретить его ударом кулака.

Нельзя было дать ему опрокинуть меня на шею и шейные позвонки. С его весом — это верная смерть. Так же нельзя было давать ему схватить руки или ноги на болевой или удушающий.

В остальном, я знал, что могу очень ограничено защищаться от его атаки профессионального борца.

«Хочешь победит врага — стань самим врагом. Дыши как он, ходи как он, думай как он»

Он прижимал меня к себе и хотел бросить на землю, а я приник к нему и тоже сжал его боцовским хватом, так, что он не сумел меня отделить от себя.

В результате он не удержал равновесие и мы оба рухнули. Я умудрился извернуться и оказался сбоку сверху.

Наверно именно это меня спасло. Трое спасателей кинулись нас разнимать и буквально отодрали меня от него.

В следующее мгновение на меня набросился Муса беспорядочно нанося мне удары. Я мог бы его вырубить, но понимал, что он слабее и ни в чем не виноват.

Он просто отстаивал честь своего дяди и семьи.

Я уворачивался, как мог и град ударов рассыпаемых Мусой, попадал по головам плечам и рукам тех, кто меня оттаскивал.

В раздор клинился Гунько и сковал его джижения.

Ямазов улучшил момент подскочил и нанес мне ответную пощечину. Она получилась не менее звонкой и болезненной чем моя, но я совершенно не подал вида.

Наконец нас растащили. Ямазов кричал, раскачивался, порывался ко мне, но его держали:

— Ты! — он выставил в меня указательный палец, — Тебе конец, понял! Ты!…

— Что? Что «ты»? — я тоже тяжело дышал, — что ты мне сделаешь?

— Ты труп! — он провел рукой по своему горлу.

— Нашел, чем пугать! Я уже умирал. Ты лучше сам побойся своей совести.

Он бешено вращал зрачками и пытался вырваться.

— Ты думал, сломаешь ружье подбросишь затвор и я к тебе приползу на коленях?

— Я тебе сказал, что ты труп! Такое не прощается! Отпустите меня! Не буду я его трогать до конца экспедиции! Отпусти я сказал!

Он развернулся к Степану, который его удерживал и начал проявлять агрессию в его сторону.

— Султыг, всё? — как бы приказал Гунько.

Ямазов, как то внезапно успокоился.

— Всё. Отпустите меня. Да отпустите, я вам сказал!

Он пожелал отойти назад. И сделал движение плечами, слово хотел стряхнуть с себя людей, которые его держали.

Я не сразу понял, что послужило причиной такой резкой перемены. Я поискал глазами затвор на земле и тут же увидел, что из перевернутого рюкзака Мусы выглядывают белые листы бумаги, похожие на те, что были вырваны из геологического дневника Гибаряна.

Глава 17

Долгое время самым крупным из золотых самородков считался

«Желанный Незнакомец» Его вес равнялся 72 кг, его размеры

составляли — 31×63,5 см. Обнаружено «сокровище» было

Джоном Дисоном и Ричардом Уотсом в Австралии,

5 февраля 1869 года.Самородку присвоили имя

«Welcome Stranger». Примечательно, что золотой

«камень» располагался на глубине пяти

сантиметров от поверхности земли.

Самородок нужно было безопасно перевезти, чтобы никто об этом не

узнал. Они дождались заката, и под покровом ночи выкопали

золото и отнесли его в дом Дисона, где поместили в огонь,

чтобы обжечь лишний грунт и разбить черный кварц,

покрывавший золото.

Утром Дисон и Оутс отвезли на телеге самородок прямо в банк.

Они хотели поскорее избавиться от него до того момента, как о

нем станет известно другим. Времена были лихими

и их могли запросто ограбить.

После долгого торга Банк заплатил 9563 фунтов стерлингов за самородок,

который, по словам Джона Талли, президента Общества истории и

искусств Голдфилдса в Данолли, был эквивалентен средней

заработной плате работника за 42 года. В 2024 году такой

самородок стоил бы примерно 550 миллионов рублей.

Я поискал глазами затвор на земле и тут же увидел, что из перевернутого рюкзака Мусы выглядывают белые листы бумаги, похожие на те, что были вырваны из геологического дневника Гибаряна.

Султыг быстро подобрал рюкзак запихав листы внутрь. Кроме меня этого никто не заметил.

— Э, что там у тебя з листы.

— Не твое дело!

— Это листы из нашего дневника, ну-ка покажи!

— Пошел ты! — он яростно сверкал глазами и затягивал горловину. Желания драться со мной он не испытывал. Но это не означало, что все кончено.

Я тяжело дышал. Несмотря на его превосходстве в весе в нашей первой схватке никто из нас не одержал верх. Это была боевая ничья.

Гунько встал между нами и выставил ладони в стороны, словно разводил нас.

— Ну-ка успокоились! — он придал грозную интонацию, — остыли!

После драки кулаками не машут, Гунько. Раньше надо было характер проявлять.

— Нам надо спокойно сесть и во всем разобраться. Я не потерплю распрей и драк в отряде! С тобой, Бурцев, я еще отдельно поговорю!

— У него листы из дневника Гибряна.

Я не видел такого Гунько раньше. Сейчас он был собран и сфокусирован, словно сбросил с себя маску скомороха.

Как правило он походил, на истерика или склочника не умеющего выстраивать отношения с людьми.

Если сталкивался с давлением со стороны сильного, то сразу уступал. Теперь же я видел человека проявляющего твердость характера.

— Какие листы? — спокойно спросил он, внимательно вглядываясь в мои глаза. Для него