Величества, в сентябре 1899 года Алексеев отправился на Дальний Восток. Практически одновременно с отъездом вновь испечённого наместника к восточным границам империи потянулись квартирмейстеры различных частей русской армии.

Забегая вперёд, скажем, что в следующие пять лет вице-адмирал пребывал на Дальнем Востоке вахтовым методом, наведываясь в столицу к жене по три-четыре раза в год. Разумеется, это была официальная версия поездок в Москву.

Дарья Матвеевна – новоявленная супруга Алексеева – постоянно проживала в Москве, взвалив на свои вовсе не хрупкие женские плечи обязанности главы администрации императорского дома. Так с некоторых пор именовалось реорганизованное министерство двора Его Императорского Величества.

Вступив на престол, новый император не стал торопиться менять министров, отправляя в отставку всех подряд. Своего кресла лишился всего лишь один министр – господин Коковцев.

Новым министром финансов неожиданно для общества стал Иван Христофорович Озеров, которого осенью 1899-го порекомендовал академик Янжул Иван Иванович. Владимир Александрович сразу же пригласил Ивана Христофоровича в Царское Село, где провёл с последним длительную и обстоятельную беседу на тему экономики и мира финансов и драгметаллов.

Немного волнуясь, Иван Христофорович обрисовал новому царю собственное видение ситуации, обосновал необходимость кардинального реформирования банковской и налоговой систем, предупредил об опасном росте долговых обязательств России. В конце разговора император преподнёс вновь испечённому министру памятный подарок и попросил разработать несколько вариантов плана реформ. Со сроками не торопил, уточнив, что у Ивана Христофоровича есть два-три года, чтобы повернуть вспять «реформы» покойного Витте.

Закрепляя статус-кво, Владимир Александрович одним росчерком пера переименовал Государственный банк в Центральный банк и назначил нового управляющего главным финансовым учреждением империи. Им стал Сергей Фёдорович Шарапов, чьи идеи в реальности Муромцева успешно реализовывали советские экономисты в тридцатые годы двадцатого столетия от Рождества Христова.

Назначение Озерова и Шарапова ознаменовало собой отказ от прежней политики, направленной на искусственное торможение экономики страны путём привязки российского рубля к пресловутому золотому стандарту.

Реформы системы госуправления начались весной 1901 года, и начало им положила судебная реформа. Она ознаменовалась закрытием монастырских тюрем и введением в России нового Уголовного уложения (кодекса), ужесточавшего наказания за особо тяжкие преступления в отношении личности. Отныне, как совершенно справедливо заметил будущий министр информации Гиляровский, смертная казнь стала не самым страшным наказанием для кровавых упырей и безжалостных душегубов.

В «просвещённой» Европе также обратили внимание на судебную реформу в России. Газеты Британской империи разразились бурным потоком словесных фекалий, изощряясь в сравнениях московитов с античными варварами и африканскими дикарями.

Спустя год, летом 1902 года, после переезда в Москву всего императорского дома и всех министерств за исключением Морского, был дан старт следующему этапу преобразований. Осенью 1902 года часть министерств были переименованы, а само их количество увеличилось на четыре новых ведомства: были созданы министерства здравоохранения, природных ресурсов, информации и тяжёлой промышленности. Под крылышко последнего вскоре «упорхнули» все казённые верфи и оружейные заводы России.

Прежде чем вводить в стране конституцию, Владимир Александрович, образно говоря, метнул пробный камень в кривое зеркало многовекового патриархального уклада жизни. Этим камнем стал манифест о равноправии полов, провозглашённый в апреле 1901 года. Отныне все мужчины и женщины Российской империи получали равные юридические, гражданские и социальные права, а любое ущемление этих прав преследовалось по закону.

Надо ли говорить, какой вой подняли сектанты и традиционалисты всех мастей? По стране прокатилась волна митингов и демонстраций протеста, в основном стихийных. Подобные демонстрации во множестве раз переросли в грабежи и уличное насилие, дав властям возможность потренировать жандармов, полицию и казаков.

Спустя два-три месяца протесты пошли на убыль, ибо ночная кукушка, как известно, всегда перепоёт дневную. К сожалению, в результате всплеска домашнего насилия и уличных беспорядков пострадало огромное количество граждан и гражданок, многие десятки тысяч, а полицейские управления и суды долгие месяцы разгребали захлестнувший их девятый вал жалоб и заявлений.

Сразу же после провозглашения манифеста о равноправии полов император дал старт армейской реформе. Локомотивом этой реформы, как уже говорилось выше, был назначен великий князь Николай Николаевич Младший – самовлюблённый и не особо одарённый умом тип, страдавший манией величия. В принципе, при проведении преобразований в армии можно было спокойно обойтись и без Николаши, подобрав нескольких толковых генералов, не обязательно из числа дворян и аристократии.

Однако новый царь дал Лукавому шанс, и тот, к удивлению Муромцева, попёр вперёд, словно африканский носорог. Великий князь быстренько показал Куропаткину, кто в доме хозяин, и только так строил всех генералов-ретроградов.

Последние частенько с трудом понимали, с чего это монарху вздумалось вменить в обязанность господам офицерам обучение низших чинов грамоте. Простой солдат, в понимании упомянутых генералов, являлся всего лишь бессловесным исполнителем приказов вышестоящего начальства, и не должен был знать больше положенного. Зачем, спрашивается, вчерашнему крестьянину умение читать, писать, считать, если от него всего-то требуется освоить простую и надёжную «мосинку» да научиться колоть штыком тушку супостата?

Начало преобразованиям в Военном ведомстве положило введение новых уставов, собственноручно написанных Владимиром Александровичем. Параллельно с этим в войска стала поступать летняя полевая форма нового образца, по своей раскраске напоминавшая всем хорошо известную хаки. К новой форме вскоре прилипло название «репинка», так как император привлёк к подбору расцветки учеников знаменитого художника Ильи Репина. Следом за «репинкой» в армию пришли полушубки, призванные заменить в зимнее время шинели.

Как и в реальности Муромцева, Россия первое время была вынуждена покупать станковые пулемёты системы Хайрема Максима у фирмы «Виккерс». Затем, как и в реальности Муромцева, Россия приобрела у британцев лицензию на производство «максимов» на своих заводах. Стоимость этой лицензии, по мнению вселенца, являлась завышенной, поэтому Владимир Александрович решил последовать примеру китайских товарищей рубежа двадцатого – двадцать первого веков и послать европейцев с их лицензиями и авторскими правами пешком в увлекательное сексуальное путешествие.

Пока в Туле и Коврове осваивали серийное производство пулемётов, в далёком Барнауле развернулось строительство нового оружейного завода. Организацией данного предприятия занялся один из учредителей банковского дома «Прометей» Николай Александрович Второв, с которым царь имел доверительную беседу.

Темой той беседы стало технологическое отставание российской промышленности, культура производства в целом, а также проблема нехватки квалифицированных кадров.

Николай Александрович принял предложение императора о создании их совместной оружейной корпорации, но, извинившись, отказался занять должность министра тяжёлой промышленности по причине сильной занятости. Император не стал настаивать, прекрасно понимая, что Второву постоянно приходится держать ухо востро – банкиры-спекулянты Поляков и Гинцбург вошли во вкус и принялись измышлять всяческие финансовые авантюры.

Кресло министра тяжёлой промышленности в конечном итоге отошло адмиралу Алексееву, который около полугода умудрялся командовать этой самой промышленностью дистанционно,