Расследования топтались на месте; полиция и жандармы зачастую не могли толком определиться с кругом подозреваемых. Это, по мнению профессиональных революционеров и падких на сенсации журналистов, подтверждало версию о достигнутом консенсусе между триадами и царской властью.

На самом деле фантастическая версия про пришлых китайцев была придумана Владимиром Александровичем для прикрытия деятельности «чёрного эскадрона» – секретного подразделения при службе контрразведки. Данной силовой структурой руководила некая Любовь Константиниди – вчерашняя крестьянская дочка, на вид застенчивая и скромная женщина, в которой сложно было заподозрить опытного агента иностранной разведки первой четверти двадцать первого столетия от Рождества Христова.

Появившись в окружении царя около двух лет назад, двадцатидвухлетняя Константиниди в мгновение ока сделала головокружительную карьеру, которой позавидовал бы любой античный герой. Полагаю, читатели уже догадались, что указанная особа жила обыкновенной жизнью крестьянской девушки, пока в её тело не угодила ещё одна гостья из будущего, полностью перевернув жизнь хроноаборигенки. Впрочем, обо всём по порядку.

Взойдя на престол после гибели незадачливого племянника, Владимир Александрович распорядился отменить дорогостоящие мероприятия по случаю своей собственной коронации. В опубликованном во всех газетах империи рескрипте новый царь всея Руси информировал подданных, что в связи с последними трагедиями в семье он не видит повода для публичных торжеств. В общем, коронация была проведена скромно, без всенародных гуляний и прочих празднеств.

Сразу же после коронации император устроил разгром потенциальной внутрисемейной оппозиции, отодвинув подальше от власти одних, приблизив и реабилитировав других.

В Туркестан помчался особый курьер, вручивший великому князю Николаю Константиновичу – старшему сыну Константина Николаевича – личное послание от Владимира Александровича. Ещё один курьер с письмом аналогичного характера отправился в Англию, где проживал Михаил Михайлович – второй сын престарелого Михаила Николаевича.

Забегая вперёд, скажем, что после некоторых раздумий и переписки с царём Николай Константинович возвратился в Санкт-Петербург, а вот Михаил Михайлович предпочёл остаться в Лондоне, морально поддержав демарш отца и своих родных братьев.

Демарш клана Михайловичей, как это ни странно прозвучит, был воспринят Владимиром Александровичем как подарок судьбы и стал вторым крупным успехом после операции по восшествию на престол. В реальности Муромцева генерал-фельдцейхмейстер и его сыновья навредили России намного больше, чем все подданные микадо, вместе взятые, поэтому отстранение великих князей Михайловичей от рычагов власти стало для нового русского государя задачей первостепенной важности.

Взвесив все за и против, Владимир Александрович принял решение говорить с каждым из представителей клана Михайловичей по отдельности, как говорится, в приватной обстановке.

Начал с патриарха клана, с четвёртого сына покойного императора Николая I. Результатом беседы с Михаилом Николаевичем стала почётная отставка последнего со всех постов с сохранением пожизненного содержания за счёт казны плюс дополнительными финансовыми бонусами и выплатами. Должность генерал-фельдцейхмейстера упразднялась за ненадобностью.

Сергей Михайлович, приставленный покойным Николаем II присматривать за балериной Кшесинской, столкнулся с жёсткими условиями нового царя и был вынужден их принять. Отныне развитием русской артиллерии занимался лично сам царь, а покровитель Матильды исполнял роль свадебного генерала. Концерн Шнейдера, в свою очередь, лишился в России привилегированного положения.

Разумеется, великому князю крайне не нравилась данная ситуация и спустя семь месяцев он попытался надавить на генералов из ГАУ, чтобы организовать своим французским друзьям выгодные условия конкурса.

Реакция императора была сокрушительной: Тайный департамент при министерстве финансов приостановил работу банковского дома «Мидас», наложив арест на все его счета, имущество и активы. Воспользовавшись ситуацией, финансовые спекулянты Гинцбург и Поляков сначала обанкротили, а затем попросту перекупили «Общество Путиловских заводов». Предприятие перешло под управление назначенной Второвым администрации, а разобиженный Сергей Михайлович собрал чемоданы и укатил в Париж. Что примечательно, один, без Матильды.

Нелюбимый генерал-адмиралом Александр Михайлович пал жертвой конфликта Владимира Александровича с бабским триумвиратом – вдовствующими императрицами Марией Фёдоровной и Александрой Фёдоровной и Ксенией Александровной, родной сестрой Николая II.

Самым слабым звеном данного триумвирата являлась Аликс, которая никак не могла примириться с мыслью о фактическом крахе её влияния и амбиций. После похорон мужа «гессенская муха» впала в депрессию, а спустя какое-то время крупно разругалась с Дагмарой. Собственно, сей конфликт был заранее просчитан и разожжён по рекомендации Муромцева, неплохо разбиравшегося в заскоках женской психологии. Комбинация с подставой получилась на славу.

Сначала доверенные (и проплаченные кем нужно) люди донесли до Марии Фёдоровны и Александры Фёдоровны информацию о том, что новый царь рассматривает варианты суда над Михаилом. Обе вдовствующие императрицы помчались к императору: одна – просить казнить убийцу любимого супруга, другая – с просьбой о помиловании своего сына.

В разговоре с Дагмарой Владимиру Александровичу стоило огромных трудов сыграть роль, представив дело так, что он-де не хотел бы судить родного племянника, но народ вряд ли поймёт такую мягкость в отношении преступника. Даже в отношении столь высокородного, каким является бывший цесаревич. Как бы между прочим император обмолвился, что Аликс также надеется на правосудие.

Бывшую датскую принцессу накрыло эмоциями, и буквально на следующий день она едва не порвала «гессенскую муху» на кусочки. Вдова Николая II сначала ударилась в истерику, а затем слегла с жуткой депрессией. Узнав о конфликте между вдовствующими императрицами, Владимир Александрович посетил Александру Фёдоровну и в личной беседе с Аликс пообещал разобраться с её обидчицей.

Остальное, как говорится, было делом техники (гипноза). Во время следующей встречи с Марией Фёдоровной император спровоцировал датчанку на откровение, и та наговорила много чего такого, чего не стоило озвучивать ни при каких обстоятельствах. А когда спохватилась, было уже поздно – Владимир Александрович смотрел на неё, словно дедушка Ленин на ненавистную буржуазию.

Спустя месяц после размолвки с царём Мария София Фредерика Дагмара навсегда покинула Россию, увезя с собой младшую дочь Ольгу. Забегая вперёд, скажем, что через пару лет «гессенская муха» также укатила к себе на родину, не выдержав морального давления в виде постоянных встреч с живым и здоровым Михаилом Александровичем, которого никто и не собирался отдавать под суд.

Великая княгиня Ксения Александровна пыталась было найти пути для примирения сторон, но сделала только хуже – император мастерски разыграл сильный гнев и заявил, что не желает видеть никого из детей своего старшего брата. Супруга Александра Михайловича обиделась и в сердцах пообещала присоединиться к матери. Таким образом, Сандро оказался в весьма затруднительном положении, которое ещё больше ухудшилось после отставки Сергея Михайловича и трений Николая Михайловича с Николаем Николаевичем Младшим.

В июле 1902 года семья Александра Михайловича переселилась жить во Францию. Остававшиеся в России Георгий и Николай Михайловичи пока не собирались покидать страну, несмотря на интриги Лукавого, стремившегося любой ценой заполучить в свои руки