– А какого черта вообще покупать костюм за семьсот долларов? – огрызнулась я в ответ.

С Грейсоном приходилось нелегко. Никогда нельзя было предугадать, каким он предстанет перед вами сегодня: свирепым или убитым горем.

– В конце концов, существует химчистка, – заметила я.

– У меня нет времени ни на это, ни на вас.

– Почему вы так грубы? – спросила я.

– А почему вы так неуклюжи? – огрызнулся он, протискиваясь мимо меня. Он скрылся за углом, оставив меня в полном замешательстве.

– Поведение настоящего засранца, Грей, – пробормотала я себе под нос, потрясенная его несправедливыми нападками. Да, я пролила кофе на его смехотворно дорогой костюм и галстук, но не стоило поднимать из-за этого такой шум.

Все мы совершаем ошибки.

– А что такое засранец? – услышала я тоненький голосок.

Обернувшись, я увидела Лорелай с крыльями бабочки на спине. Зевая, она потирала заспанные глаза.

– О, ничего, Лорелай. Я сказала «задаванец». Это человек, который задает много вопросов, – наскоро сообразила я, пытаясь исправить оплошность.

– Мой папа – «задаванец»? – удивилась она, и в ее устах это слово подозрительно походило на «засранец» – всего-то пара согласных…

Круто.

– Ну, нет, просто… я имела в виду, что…

Но не успела я закончить, как Лорелай помчалась прочь, вопя во все горло:

– Папочка! Папочка! Ты знал, что ты задаванец?! Ты такой засранец, папочка!

* * *

В тот вечер я совсем не удивилась, получив письмо от Грейсона.

Захлопнув крышку ноутбука, я слегка пожала плечами.

Что ж, ладно. Вполне заслуженно. И все же я получила второе предупреждение за «задаванца», а не за то, что не догадывалась, что его дочь уже давно прогуливает школу. И это наводило на мысль, что его система предупреждений далеко не безупречна.

Я собиралась провести остаток пятничного вечера, занимаясь тем, что у меня получалось лучше всего, – в очередной раз позвонить папе. Когда же тот так и не ответил, я погрузилась в чтение. Шай заперлась у себя в комнате, корпя над очередным сценарием. Мы, одинокие девчонки, знали, как с толком провести выходные, это уж точно.

Я допоздна засиделась в гостиной, читая роман, и около полуночи на мой телефон пришло смс.

Оповещение о новом письме.

Я распрямила спину и принялась перечитывать его сообщение, то и дело подмечая опечатки и пытаясь понять, что происходит. Все противно сжалось у меня внутри, но мои глаза продолжали лихорадочно метаться по строчкам письма. Меньше всего после всего произошедшего я ожидала получить нечто подобное.

Неожиданно телефон снова издал писк. Еще одно смс.

Пожалуйста, не обращайте внимания на мое последнее письмо?

И что прикажете делать?

Впервые за долгое время он выдал себя. В своем первом письме он подписался именем «Грей» – именем мальчика, которого я когда-то знала, которому сейчас было очень больно и который на мгновение впустил меня в потаенные уголки своей души, позволив увидеть окружавший его мрак.

А затем, спустя несколько минут, он снова превратился в мистера Иста.

Безразличного. Закрытого. Резкого.

Его душа словно металась в мире, полном хаоса. Какая-то часть его желала открыться, моля о помощи, а другая мечтала быть похороненной заживо.

Он отчаянно боролся с самим собой, и я не сомневалась, что он терпел поражение.

Однако в одном мы были схожи – он тоже меня смущал. Когда он оказывался рядом, я не знала, куда прятать глаза. Не знала, как себя вести. Не знала, как находиться рядом с ним и не волноваться.

Поначалу я задумалась над ответом, но потом поняла, что не знаю, что написать. Я знала, что сказала бы мальчику из прошлого, но он уже не был им, как и я не была той девочкой.

Теперь я не знала, что его злило, а что могло утешить.

Поэтому лучшее, что я могла сделать, – это уважать его желания.

И я ничего не ответила.

Не проигнорировала его письма.

* * *

В понедельник, придя на работу, я застала Грейсона у входа в комнату Карлы. Глубоко погруженный в раздумья, он не сводил глаз со спящей дочери.

Я часто видела, как он приходит проведать спящих детей. Иногда мне даже казалось, что он считает их пульс.

Мне было интересно, как долго он вот так смотрит на них по утрам, стараясь не разбудить.

– Привет, – сказала я, и он обернулся ко мне. – Я знаю, что у вас скоро самолет, и не хочу, чтобы вы опоздали. Кроме того, сейчас пробки из-за снегопада. – Он на несколько дней собирался в Нью-Йорк, и я впервые оставалась жить в его доме вместе с девочками.

– Да, конечно. – Он быстро отвел взгляд и снова посмотрел на Карлу. А затем снова обернулся ко мне. – Спасибо за заботу о них. Эллисон и Клэр будут рядом, если вам что-нибудь понадобится, а если возникнет экстренная ситуация, немедленно звоните мне, – сказал он, оправляя костюм.