приказал я. — Я выстрелю быстрее.

— Сомневаюсь, — ответил вояка. — Я без понятия, нахрена ты ему, но он мне платит.

— Патовая… ситуация… — сказал Евгений.

Я вынужден был с ним согласиться, но вслух не сказал. Послышалось тонкое, тихое пение — на инуитском языке, высоким голосом, плавное, как колыбельная, расслабляющее и успокаивающее. Это и была самая настоящая колыбельная, которую пела маленькая шаманка, разнося свой голос на сотни метров вокруг. Уже во второй раз за час я опустился на колени — но уже сам, как мне казалось, добровольно, устроился поудобнее на причале и уснул.

Проснулся я потому, что меня толкали в бок и хлестали по щекам тонкие ладошки.

— Не спи, не спи, — услышал я голос Ануки прямо над собой.

Проснулся, потянулся и не сразу вспомнил, что происходило всего несколько минут назад. Или часов?

Было холодно, я вскочил и накинул куртку, лежащую рядом. Было сравнительно тихо — только за сотню метров слышались двигатели кранов на оживлённой части порта и шум поселения.

Рядом с джипом сидели связанные швартовочным канатом четверо — раненый Евгений, двое наёмников и охранник. Чуть ближе ко мне рядом с лежащим на земле Сидом сидел Василий, рядом лежало ружьё и открытая аптечка.

— Что с ним?! — я подскочил к товарищу.

— Спит. Не очень серьёзно, гортань и артерии не задеты. Борода спасла! Я убрал кровотечение, но лучше бы к врачу. Или, если у вас, барь, есть способности?

— Барин сильный, — сказала Анука. — Делать.

— Давай попробуем.

Удивительно, насколько смелым я себя почувствовал — ведь я не знал ни своей истинной силы, ни того, насколько восстановился после запуска катера. Более того, я имел познания в медицине, но не столь глубокие, как хотелось бы. «С другой стороны, у древних друидов, если они существовали, системных знаний анатомии тоже не было», — подумал я и присел рядом.

Василий откинул бороду нашего великана, отклеил пластырь и убрал репарирующий крем. Кровь снова проступила на ране, я стянул края кожи пальцами и представил. Это только кожа — то я знаю, как срастаются ткани и образуется рубец. Закрыл глаза, вспомнил мелодию:

— Всё идёт по плану, всё идёт по плану…

Анука снова выправила ошейник и положила руку на плечо. Я закрыл глаза, явственно ощутил энергию, струящуюся между моих пальцев — словно я был прибором, в цепь питания которого подключили новую батарейку. Сам не заметил, как кровь перестала течь — меня толкнул в бок Василий.

— Получилось. Будите его теперь. Вам пора отправляться.

— Где же катер?

— Уже плывёт, вон, видите?

Я пригляделся и увидел. Повернулся к управляющему фермой.

— Спасибо, что спас нас. Я сначала о тебе был худшего мнения.

Он обернулся и указал на холм, с которого стрелял.

— Забыл про те ворота в порту. Да и не знал, что они открыты могут быть. Уже отъехал, потом думаю — надо вернуться, проверить и прикрыть. Не зря, оказалось.

— Ты прав. Пора сматывать удочки. Скоро эти гаврики начнут просыпаться и заорут, что их тут кто-то ножичком пырнул. Я жгуты наложил на барина. Но в любом случае, нельзя столько светить силу Ануки, ваш батюшка будет недоволен.

Василий подошёл и пнул ногу Евгения — та неприятно и неестественно качнулась, и я понял — перелом. На миг возникла мысль добить кровного врага. «Но перелома будет достаточно», — подумалось мне. Кто-то же должен будет рассказать о произошедшем. К тому же, с такими мелкими уродами в качестве врагов куда веселее.

Сида вместо меня разбудила Анука — врезала по небритой щеке пощёчину так, что он мигом очнулся и вскочил, как разбуженный от спячки шатун. На всякий случай мы все синхронно отодвинулись на шаг.

— Где я?! Что? Моё горло, этот урод меня ранил! Ого, кто это их так?

— Я! А баря вылечить! — сказала Анука.

— Вылечил? Меня? Баря, молодец! Спасибо! Я отплачу, честно!

Он стиснул меня в дружественной хватке.

— Какой ты меркантильный! Рёбра мне не сломай, да и негоже барина так.

Затем Сид хлопнул себя по карману, привычным движением проверяя мобильник.

— Так, пистолет на месте, а где мобильник? — растерянно спросил он.

— Следить, — Анука показала сначала на ухо, потом куда-то в воду.

Василий пояснил:

— Анука почуяла. Телефон же электронный, не матрицированный. Там был не то чип следящий какой-то, не то злоумышленное приложение. Они через тебя, Сид, отслеживали перемещение Эльдара.

— Вот дерьмо… Вы его за борт, да? Могли хотя бы карту памяти достать. Там музыка была.

— Новый купим, не переживай.

Сид грустно вздохнул и посмотрел в воду, пытаясь разглядеть телефон на мелководье. Катер тем временем приближался, и мы подошли попрощаться с Анукой.

— Я вот подумал, барь, — сказал Сид. — К нам её точно некуда поселять. К матушке твоей — тоже небезопасно. Может, к Сергеевой? К пенсионерке твоей. Заодно языкам научит, она же учитель.

— Посмотрим, — кивнул я. — Лишь бы нормально добралась.

Катер был побольше того, что я использовал как орудие убийства — с приличной каютой и мостиком. Василий умелым движением поймал трос, поданный молодым капитаном, и помог судну пришвартоваться. Капитан даже не удосужился поздороваться с нами. Зато из каюты катера вышла женщина средних лет — в утеплённом комбинезоне с капюшоном, и я не сразу узнал её лицо.

— Антонида…

— Антоновна, — подсказала женщина. — Мы с вами виделись в Новгороде-Заморском. Мне спустя три дня пришло задание… Уже по другой линии, не Курьерки. А вот и наш ребёнок. Здравствуй, Анука.

Они пожала инуитке руку с серьёзным видом, как взрослой. Я вздохнул с облегчением. Пока моя интуиция была спокойной — всё выглядело как нормальный план, который легко выполним. А ещё больше успокаивало настроение Ануки — она и вовсе выглядела радостной.

— Мы пойдём, — сказала Антонида Антоновна и повела Ануку в каюту, но остановилась у самого входа. — Как у вас машина, кстати? Вы скоро обратно поедете?

— Скоро. С машиной всё нормально, спасибо. Мне надо успеть вернуться в Дальноморск. Мы там оставили Андрона. Хотя… не подбросите, кстати?

— Нам совсем в другую сторону. Авианосная группировка ждать не будет, знаете ли. До свидания.

На прощанье Анука подошла к Сиду и обняла, как старого друга, а затем протянула что-то крохотное в руке.

— Карта памяти! Спасибо,