Лори испугалась. Разговор принимал угрожающий оборот, да еще на глазах у рабочих, которые наблюдали за происходящим, собравшись группами, хоть и на почтительном расстоянии.

— Прекрасно, если ты так думаешь, то давай вперед, давно пора, — проговорил Роберт. Он снял пиджак, отдав его Марии, и засучил рукава рубашки.

— Не будь таким подонком, парень. Я не хочу драться с тобой. Единственное, чего я хочу, — это понять, наконец, что и как, а для этого мне надо знать, что ты собираешься делать.

— Ты что, трусишь? — насмешливо спросил Роберт. — Давай, попробуй меня одолеть в честной борьбе, если хватит смелости, а потом поговорим.

Роберт вел себя совершенно по-мальчишески, но Стивену ничего не оставалось, как принять вызов. Лори стояла ни жива, ни мертва. Однако когда Стивен вручил ей свой пиджак, она, как это ни смешно, почувствовала себя секундантом на настоящей дуэли.

Роберт, не дав Стивену опомниться, бросился вперед и ударил его кулаком в челюсть. Брызнула кровь. Лори охнула и шагнула вперед, Мария бросилась наперерез и схватила ее за руку.

— Не надо, — сказала она твердым голосом. — Это мужские дела, пусть решают сами.

Лори остановилась, поглядывая на рабочих. Интересно, что они думают, глядя, как их хозяева сцепились, словно два диких кота.

Между тем они и не собирались вмешиваться. Всякий раз, когда кто-то из противников наносил меткий удар, раздавались одобрительные возгласы. А братья в короткие промежутки между ударами успевали еще и переругиваться.

— Ты — позор рода Коннорсов, — рычал Стивен. — И имя Лоренцо тоже опозорил…

— Это мое дело, и я все улажу.

— Как? Откупишься от нее?

Он на секунду отвлекся, и Роберт ударил его в солнечное сплетение, так что Стивен упал на колени. Рабочие притихли. Стало ясно, за кого они болеют.

Рабочие загомонили, когда Стивен вскочил на ноги и бросился на Роберта, нанося ему удар за ударом, пока тот не свалился на землю. Зрители, подойдя поближе, принялись громко считать. Роберт не поднялся. Рабочие понятия не имели, из-за чего началась драка, но зато знали, кто их чемпион, и не скрывали своей радости.

Мария опустилась на колени около своего поверженного возлюбленного, положив себе на колени его голову и тихонько плача. Лори подошла к ней. Та подняла блестящие черные глаза.

— Зачем все это? Все же уже было решено. Так нет, вам, англичанам, надо, обязательно отстоять свою честь, пусть даже ценой разбитой головы.

— Пожалуйста, не вините меня, я тут ни при чем! — запротестовала Лори. — А что это значит — все было решено?

Мария не ответила. Роберт начал приходить в себя. Лори почувствовала на плече руку Стивена.

— Поехали домой, там все обсудим и решим. — Он посмотрел на брата. — Вы с Марией тоже приезжайте, как только сможете. Надеюсь, ты в состоянии вести машину?

Роберт, слегка поморщившись от боли, насмешливо ухмыльнулся.

— Не хуже тебя, братец, — пробормотал он.

Стивен развернулся и, ведя Лори под руку, пошел через толпу рабочих, провожавших его одобрительными возгласами. Они сели в машину. По дороге в Коннорс-Корт Лори искоса посматривала на Стивена. Она испытывала необычайную гордость за него. Такой стойкий, сильный. Все рабочие болели за него, и она тоже. Он и ее чемпион.

— Больно? — спросила она.

— Жить буду. Только давай оставим разговоры на потом, хорошо?

Он накрыл ладонью ее руку, словно испугавшись, что она может обидеться.

Фрида Коннорс пришла в ужас, увидев племянника — грязного, помятого и в крови.

— Ради бога, что случилось, Стивен? На тебя напали?

— Можно сказать и так, тетя, — ответил он. Он не успел ничего добавить — послышался шум двигателя, и в следующую минуту появились Роберт и Мария.

Будь Лори в другом настроении, она непременно постаралась бы запомнить все хорошенько, особенно выражение лица Фриды, чтобы посмеяться потом с тетей и дядей. Но сейчас ей было не до того. Как ни удивительно, до Фриды до сих пор не дошло, почему оба племянника явились в таком виде.

— Ну, что бы там ни случилось, я уверена, вы справились с хулиганами, — сказала она.

— Да, справились, — отозвался Стивен. — Не могли бы вы заказать пока что-нибудь освежающее для дам, а мы с Робертом пойдем приведем себя в порядок? А потом у нас будет серьезный разговор.

— Конечно, дорогой, — ответила Фрида. — А Лори, может быть, расскажет мне, что происходит, и представит меня твоей знакомой?

— Вам ее представляли, мэм, — заговорила Лори, когда братья ушли. — Помните ту загадочную испанку на балу? Это сеньорита Мария Лоренцо, знакомая Роберта.

Принесли чай, они втроем уютно устроились за столом, попивая из чашек и обмениваясь любезностями.

Фрида попыталась, было узнать подробнее, что случилось с братьями. Лори сослалась на каких-то пьяных матросов, которые были на верфи. Впрочем, гораздо больше Фриду интересовала Мария — как она познакомилась с Робертом.

— Он был у нас в гостях, — сказала Мария, — и мой отец был поражен его познаниями в виноделии.

Интересно, подумала Лори, как бы он его сейчас встретил, если б узнал, что Роберт отец ребенка. Или, может, он уже знает? А где ребенок и что с ним?

Наконец спустились вниз Стивен и Роберт, умытые, аккуратно одетые. Они заглянули в комнату, где сидели женщины, и пригласили их в библиотеку. Лори вошла туда с тяжелым сердцем. Мария, войдя, молча кивнула Роберту, тот вытащил из кармана какие-то фотографии и протянул их Стивену.

— Это мой сын. Посмотри на него как следует, и тогда скажешь, можно ли сомневаться в том, что я его отец и что Мария говорит правду.

Лори вытянула шею, глядя на снимки. На них был трехмесячный ребенок, копия Роберта, только с блестящими черными глазами, как у Марии. На фотокарточках она держала сына на руках, и одного взгляда было достаточно, чтобы понять — это мать со своим ребенком.

— Я не сомневаюсь, — холодно произнес Стивен. — Я верю, что леди говорит правду. Но где же сам ребенок? Как она его оставила в таком возрасте?

— Его зовут Роберто. Он у моих родных. Мария замолчала, неуверенно глядя на Роберта. Тот заговорил:

— Мария сначала отказывалась сказать, кто отец ее ребенка, и ее отправили с теткой в Европу, как она уже говорила. План был такой: отдать ребенка на усыновление, но Мария, как только в первый раз увидела сына, решила, что ни за что с ним не расстанется. Кроме того, ее отец страстно хотел внука, наследника винной империи Лоренцо.

Роберт криво усмехнулся.

— Ты-то хоть понимаешь, брат, что семья Марии намного богаче нашей? Если бы я предложил ей руку, имея только наше жалкое наследство, это было бы воспринято как оскорбление…