Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первым уроком была трансфигурация, и Петуния заслуженно получила порцию негодования от профессора Тотлена, который был уверен, что все ученики не готовы к занятию исключительно для того, чтобы насолить ему, старому и уставшему человеку.
— Вот уйду на пенсию, и что вы будете делать? — ворчал он, распревращая бедного лягушонка Петунии, которого они с Тиной должны были перекрасить в зеленый, но в итоге он покрылся вонючей ветвистой плесенью, правда, приятного бирюзового оттенка.
Это сделала Клементина, а у Питти получилось лишь нечаянно ткнуть в бедного питомца палочкой.
Когда строгий профессор отошел к другому столу, Петуния со вздохом разочарования сказала:
— Век буду извиняться перед бедняжкой Джей-Джеем. Это не противоречит закону о защите животных?
— Понятия не имею. Но, говорят, с любимым питомцем должно получаться лучше, чем с чужим зверьком. Прости, Джей, я наловлю тебе самых вкусных мух. — Тина погладила лягушонка, который будто и не был против всего, что случилось с ним за урок. Может быть, его очень обрадовала новость о мухах.
Они вышли со звонком. Триаль, быстро проходившая мимо, негодовала:
— Почти сто очков потеряли за один несчастный урок. Да даже если я буду учиться без перерывов на сон и еду, я не смогу вытянуть нас из этой ямы! — Говорила она это Флэтворфи, которая согласно кивала.
— Какая жертвенность! — заметила Питти, когда они отошли подальше. — Будто ее кто-то просит спасти Дом.
— Она не так плоха, — серьезно ответила Тина, и Петуния вспомнила, что девочки, вообще-то, раньше были очень дружны. — К тому же, многие пытаются получить кубок школы. Приятно же, когда в Большом Зале висят драпировки с цветами родного Дома.
— Желтые, что ли? Ну уж нет! — Петуния не знала о такой традиции. Теперь она поняла, почему весь Зал обвешан золотыми львами Гриффиндора.
— А я люблю желтый цвет. Но Хаффлпафф не побеждал очень давно. Я как раз начала читать книгу об этом. Мои мама и бабушка лопнут от удовольствия, если Хаффлпафф возьмет кубок в годы моей учебы. Уверена, это станет легендой семьи. Конечно же, они припишут эту заслугу мне, даже если это будет заслуга Жюли.
— Одной Жюли нам не хватит. Так что не обольщайся.
— Эх, — Тина искренне расстроилась. — Кстати, я могу попросить ее написать письмо.
— Нет! Зачем? — Петуния не хотела даже представлять, с каким лицом красавица-Жюли снизойдет до помощи такому ничтожеству, как она.
Наступило неловкое молчание. Тина смотрела на скучный мраморный потолок, затем на ноги в старомодных туфлях, потом на шевелящиеся портреты на стенах.
— А из какого Дома твои родители? — решила спросить Питти, чтобы разорвать тишину.
— Все представители моей семьи учились в Рейвенклоу.
— Ох, боже. Прости, но я рада, что ты не там!
— Я знала, что ты так скажешь. — Подруга улыбнулась, но грусть все еще читалась на ее бледном лице.
Тем временем они дошли до кабинета следующего урока, и, увидев в коридоре Фоули, Петуния вспомнила об утреннем приключении. Она коротко шепотом рассказала все Тине. Та расстроилась еще больше. Она так тяжело вздыхала, что Питти пожалела о своей болтливости.
— Ну, по крайне мере, Пруденс права по поводу чистокровных. Уж кто-нибудь да может согласиться на твою авантюру.
— Ладно, я подумаю об этом. Попозже, — пообещала Петуния, надеясь, что Тина не намекает опять на Триаль.
— Конечно, взрослая и красивая девушка гораздо интереснее, — невпопад сказала подруга. Видимо, она не заметила, что говорит вслух. — К тому же, староста.
— Тина, ты хочешь мне кое в чем признаться?
— Нет! С чего ты взяла? Нет, все нормально.
— Хорошо, хорошо, — Петуния засмеялась, но девочка ее не поддержала. Она все еще была задумчива и смотрела в сторону.
За пару минут до звонка, когда кабинет, наконец, открылся и ученики опустошили коридор, Клементина, все еще смотрящая на группку четверокурсников, с краю которой притулился Фоули, спросила:
— Ты же идешь на шахматный турнир? Последний. Финал.
— Что? Нет уж. Я предпочитаю спать в постели.
— И в кресле?
Они синхронно улыбнулись.
— А к чему ты заговорила о сне? — спросила Тина.
— К тому, что на шахматах я засыпаю.
— А ты знала, что шахматный турнир посвящен Рональду Уизли?
— Что-что?!
— Вообще-то, это неудивительно, — девочка пожала плечами, — ведь клуб называется: "Шахматный клуб имени Рональда Уизли".
— Да ну тебя! Я когда-нибудь перестану удивляться?
— Лет через пятьдесят, учитывая, насколько ты нелюбопытна. А название клуба написано у них на табличке. Ты бы заметила, если бы сходила туда больше одного раза.
— Ну не нравятся мне шахматы. И шахматисты тоже. Что я поделаю?
— Для начала можешь говорить потише. Адам на нас смотрит, — пискнула Тина под конец.
Петуния была уверена, что подруга неописуемо довольна таким поворотом событий. Заметив взгляды девочек, Фоули улыбнулся и приветственно качнул головой. Тина запищала снова, махая ему рукой, пока Питти закатывала глаза.
— Пошли уже на урок.
— Ого, это ты говоришь, Петуния Дурсль? Сейчас же не история магии.
Под такие подшучивания Питти вошла в класс первой. Тина еще какое-то время гипнотизировала черноволосую макушку отвернувшегося от них Фоули, но вскоре звонок заставил ее вернуться с небес на землю.
* * *
Хотя сходка была запланированной, радости Клементу она не приносила. На этот раз присутствовали почти все, и некоторых он не видел уже давно. Хотелось просто поболтать, почитать памфлеты, обсудить их общее дело. Но Зуб, стоящая в углу кабинета, в котором удалось закрыться, не вызвав подозрений, и сверлившая его недовольным взглядом, начинала раздражать.
— Выскажись, Зуб, — сказал Клемент, понимая, что лучше оторвать как пластырь, а не ждать, пока она взорвется.
— Мне не о чем сказать. Лучше ты расскажи, как твои подбивания клиньев продвигаются.
Клемент начал злиться:
— А то ты не знаешь, что никак.
Рыжий хмыкнул.
— Тебе ли смеяться? Она и тебя ни в грош не ставит! — заметила ему девушка.
— Ты-то откуда…
— Она права, — перебил Клемент и обвел остальных тяжелым взглядом. — Гриб, твои дела так же плохи?
— Ты что, и ему это поручил?! — вскричала Зуб, не дав Грибу раскрыть рта. Но он, будто не замечая ее, гордо ответил главе их заговора:
— Я поздно начал. Уверен, у меня больше шансов, чем у Рыжего.
Теперь хмыкнула Зуб. Но, по счастью, решила промолчать.
— Я все же думаю, что ты рано начал этот ход, Клемент, — вставила Красавица.
Красавчик, вечно с ней спорящий, вдруг согласно кивнул:
— В таком возрасте никто еще не думает об отношениях. Тем более, такой объект, как номер четыре.
Клемент чуть не ляпнул, что во времена его детства в этом возрасте