На ленч Вива съела манго на рынке Кроуфорд, сидя на краю фонтана, украшенного фигурками змей и тигров, птиц и красных волков. И вот она уже сидела в автобусе, направлявшемся к дому Дейзи Баркер в Бикулле. От волос сидевшей рядом женщины пахло кокосовым маслом, а ее мягкое, как подушка, тело возле ее локтя будило в ней голод по чему-то, что она не могла вспомнить. Женщина держала на коленях ребенка. Пока он спал, опустив длинные ресницы на миндальные щечки, она осторожно отгоняла от него мух. Мужчина в безрукавке, с пучками влажных волос под мышками, повис на поручне и рассказывал какую-то историю своим приятелям, стоявшим в задней половине автобуса. Когда он закончил, раздался такой взрыв смеха и хлопанья по ляжкам, что Вива тоже невольно засмеялась, хоть не поняла ни слова.

Через десять остановок кондуктор сообщил, взмахнув рукой:

– Бикулла. Выходите, мадам. Спасибо.

Сверившись с картой, она пошла по узкой улице, которая вела к серии мрачноватых переулков. Тротуар был весь в ямах, повсюду валялись гнилые овощи; после ночного дождя осталось несколько луж. На другой стороне улицы сидел на корточках маленький мальчик и испражнялся, задрав рваную рубашку. Он с любопытством посмотрел на нее, и она отвернулась.

Дейзи сказала, что ее дом находится рядом с госпиталем «Амбрелла», но Вива видела лишь ветхие лавки, встроенные в стену, словно темные клетки. Она сунула голову в одну из них, где старик сидел на корточках и гладил стопку рубашек.

– Где?.. – спросила она на хинди и раскрыла над головой воображаемый зонтик.

– Вон там. – Он показал на следующий угол, где виднелся покрытый трещинами многоквартирный дом с ржавыми коваными балконами на фасаде. Она перешла через улицу и уже собиралась позвонить в колокол, когда над ее головой открылся ставень.

– Хелло, хелло, – послышался голос, который мог бы приветствовать посетителей Букингемского дворца. – Как я догадываюсь, вы мисс Холлоуэй. – Маленькая круглая женщина в широкополой шляпе щурилась на нее с балкона. – Подождите, сейчас я спущусь за вами.

По ступенькам застучали башмаки, дверь распахнулась, в проеме стояла женщина, по оценкам Вивы, уже немолодая, лет тридцати пяти. Очки в металлической оправе, простое платье из хлопка и живое интеллигентное лицо.

– Прошу прощения за беспорядок, – сказала Дейзи. – Я переехала только на прошлой неделе; половина моего барахла осталась на сломавшейся телеге в Колабе. – Она рассмеялась, словно девочка.

В коридоре пахло старым карри и средством от мух, но когда они вошли в квартиру Дейзи, она сразу понравилась Виве. Тут были высокие потолки, беленые стены, много воздуха, да и выглядела она как-то по-деловому – с аккуратными стопками книг и яркими подушками. В гостиной на письменном столе виднелись пишущая машинка и стопки бумаги, вероятно, проверочные работы студентов.

– Идите сюда и посмотрите, какой вид! – Дейзи вывела ее через гостиную на просторный балкон с белым мозаичным полом и видом на множество крыш и мечеть. – Превосходное место для вечеринок, – улыбнулась она; солнечные лучи отражались от ее бледной кожи. – Вчера мы играли тут в бадминтон. Хотите чаю? Сэндвичи? Вы голодная?

За чаем Вива решила, что Дейзи ей нравится. За ее добрыми глазами она почувствовала практичный и энергичный ум, который знал, как делаются дела. Но пока еще она не могла понять, можно ли чувствовать себя в безопасности рядом с ней. За второй чашкой чая Дейзи рассказала ей, как участвовала в движении под названием «Сеттлмент»[54], созданном женщинами из Оксбриджа с университетским образованием. «Мы такие испорченные и пользуемся всеми привилегиями, – решили они. – Мы поедем в Индию и будем учить женщин в местном университете».

Гораздо позже Вива узнала, что у Дейзи, с ее неряшливыми платьями и безупречным, аристократическим произношением, есть титулованный отец, владеющий землями в Норфолке; но она отказалась от богатой жизни. Ей хотелось делать благо для других людей, но за это ее высмеивали в ее кругах.

– Индийские женщины… в университете? – Вива удивилась. – Извините, но я думала, что большинство из них неграмотные.

– Ну, верно, многие деревенские женщины неграмотные. – Дейзи задумалась, наморщив лоб. – Но Бомбей очень прогрессивный город в некоторых вопросах, и у нас здесь есть женщины-юристы, поэтессы, доктора, художницы, инженеры. Они великолепные – яркие, любознательные, с хорошими мозгами. Если вам интересно, можете с ними встретиться.

Помимо преподавательской работы Дейзи, по ее словам, и сама проходит шестинедельный курс обучения в университете, чтобы лучше говорить на урду.

– А вы знаете этот язык? Ах, такой роскошный! Если вы интересуетесь поэзией, позвольте дать вам пару книг. Такое открытие!

– Я была бы очень рада.

– А вы? – Дейзи направила на нее добрый взгляд из очков в металлической оправе. – Вы жили когда-нибудь в Индии?

– До десяти лет. Мои родители погибли на севере в автомобильной аварии. – Ложь легко слетала с ее губ. – И тогда я вернулась в Англию. А сейчас приехала отчасти для того, чтобы забрать их вещи. После них в Шимле остался дорожный сундук.

– Бедняжка, как это печально.

– Ну… – Вива никогда не знала, что говорить в таких ситуациях.

– Вы планируете работать?

Вива прокашлялась.

– Я хочу быть писательницей. – Ее дела шли неважно, и такое заявление показалось ей фальшивым. – В Англии у меня напечатаны несколько статей.

– О! Как здорово!

– Не слишком. В данный момент. Хотелось бы, чтобы это было так. Вообще-то, сейчас я ищу любую работу, которая могла бы меня поддержать.

Дейзи налила еще чая в обе их чашки.

– Но ведь вы только что приехали, – удивилась она. – А сейчас в Индии такое замечательное время – меняется буквально все. Идеальное время, по-моему, для писателя.

Она рассказала Виве про партию Индийский национальный конгресс, которая теперь полна решимости вырвать страну из рук Великобритании, про призывы бойкотировать британские товары и о том, как Ганди, «истинный вождь», спокойно мобилизует индийцев.

– Как вы думаете, после этого индийцы начнут ненавидеть англичан? – спросила Вива, как всегда, не зная, на чьей она стороне.

– Нет, не думаю, – ответила Дейзи. – Индийцы очень легко все прощают – они самый теплый и самый дружелюбный народ на планете, пока не разозлятся, и тогда все меняется. – Она щелкнула пальцами. – Некоторые горячие головы в самом деле разжигают пламя. Имейте это в виду. И будьте осторожны. Но давайте вернемся к нашему разговору. – Дейзи достала ручку и блокнот и задумалась. – Сколько вы собираетесь прожить в Индии?