слишком большой круг, она оказалась слишком близко ко мне. Повернув слегка голову в мою сторону она шепнула едва слышно, лишь мне:

— Нет той силы что остановит горящее сердце и пустую голову, верно? — голос Марианны прозвучал так, словно она сдерживала очередной смешок.

Ее губы изогнулись в вызывающей улыбке, которая на ком-то другом могла бы выглядеть соблазнительной или кокетливой. У нее же она получилась действительно страшной.

Маска ее спала лишь на мгновение, затем снова оказалась на законном месте, оставив у меня горькое послевкусие. Кажется, я начинала догадываться, что ее похищение было лишь разыгранным спектаклем. И вновь вопрос — зачем?

Я резко втянула воздух — меня затопил гнев. И гнев этот разлился по венам едким ощущением глупости и наивности. Из реального здесь были только вампиры и смерть моей сестры. Остальные играли в какую-то извращенную игру.

Ланс позвал меня. Осознала, что он теперь ближе ко мне, остальные же послушники разбились на пары. Скоро начнется тренировка.

Странное ощущение в животе, призыв, с которым невозможно было бороться. Ланс. Сегодня я и не хотела с ним бороться, нужно проверить и идти на поводу, иногда направляя. Когда мои мысли стали такими циничными, а страх за свою жизнь настолько притупился? Знаю же, что не пощадят меня, воспользуются, если нужно… Но все равно соглашаюсь на то, о чем мало знаю. Глупо рассчитывать на помощь Анзеля, ведь игра ведется на их территории. Наверно правильнее для меня все бросить и бежать, бежать… Нигде не останавливаться, запутать следы.

Мужчина вложил мне в руку тренировочный меч.

— Готова?

— Выбора у меня нет, в любом случаи, — усмехнулась я, крепко ухватившись за рукоятку.

— Я сделаю все, чтобы ты была в безопасности, но уметь постоять за себя это то, чем не следует пренебрегать.

Я хочу его поцеловать. Прямо здесь.

Делаю шаг. Мы стоим так близко друг к другу, что я могу ощутить его дыхание на коже. Когда не сопротивляешься — ощущения странные, воздушные, словно мои мысли слегка путаются.

— В башне послушников мне нравилось больше.

— Чем же? — оскалился Ланс. Поверит ли он мне?

— Клетка привычнее, люди вокруг.

— Это ненадолго.

Он смотрел на меня. Линия его губ была напряженной, голубые льдинки глаз смотрели холодно. Мы молчали. Затем Ланс аккуратно заправил мне за ушко прядь растрепавшихся волос, которые я сегодня забыла завязать, его холодные пальцы коснулись моей тонкой шеи, замерли на мгновение, затем соскользнули ниже, запутавшись в волосах и перебирая пальцами пряди, прежде чем смахнуть их с шеи и… фамильярно коснулся моего амулета, покрутил безделушку пальцами. Почему-то стало тревожно.

Он сделал шаг назад.

— Начнем.

А когда мы закончили закончились и силы. Я с тяжелым вздохом опустилась на колени, затем уселась на попу. Тренировка от Ланса выбила из моей голы все мысли, и теперь, тяжело дыша, я пыталась вспомнить зачем я, собственно, все это терплю.

— И что дальше? — выдохнула я, пока Ланс провожал взглядом с последнего послушника.

— О чем ты? — спросил он через плечо, поправляя и так идеальную рубаху, которая даже не смялась во время тренировки. Он выглядел идеально, как и два часа назад.

— Она отучилась, с нее снимут мерки, а дальше что? — постаралась как можно ровнее произнести я, сбитое дыхание никак не хотела приходить в норму.

— Будет праздник в честь ее посвящения, — сухо ответил он.

— А дальше?

— К чему ты клонишь? — Ланс наконец подошел ближе, сложил руки перед собой и смотрел внимательным взглядом.

— Я имею в виду, теперь она сможет делать эти разные волшебные вещи? Вроде кривого зеркала или настойку для храбрости?

Ланс улыбнулся, как улыбаются обычно детям. Снисходительно, мягко.

— Теперь да, она будет делать вещи, которым обучалась на индивидуальных занятиях.

— В зиккурате?

Изящная бровь мужчины вопросительно выгнулась. Точеные черты лица стали еще острее.

— Почему ты спросила про него?

— А где еще это делают? Там всегда много алхимиков, да и товар за море грузят оттуда. Брось, Ланс, это же очевидно, — развела руками я, — Я уже столько всего здесь перевидала, а учитывая, что мой путь только начался, мне любопытно, что дальше? Марианна первая кто покинет башню послушников при мне, не буду скрывать, очень этому рада, но любопытство никуда не денешь. Даже, если это Марианна.

— Неужели колючка Ви спрятала шипы? — прищурился Ланс, сделав шаг вперед.

— Осторожно, они всегда со мной.

Он тянется ко мне, обнимает за талию. Я же ощущаю снова желание его поцеловать, сильное, действующее мне на нервы. Облизываю губы, не сопротивляюсь. Ноги сами собой становятся на носочки. Здесь никого нет кроме нас.

— Кажется, я скучала, — хрипло шепчу я еле слышно.

Нагло вжимаюсь к нему животом и бедрами, Ланс улыбается, ему нравится то, что здесь происходит, он торжествует. Желание поцеловать Алхимика становится невыносимым, я не сопротивляюсь и делаю это. Да!

Я поцеловала его: резко, быстро, необузданно. Он приоткрыл губы и сдался на мою милость. Лежащая на моей талии ладонь удерживала меня прижатой к нему, в то время как пальцы его на шее раздвинулись веером, заставляя запрокинуть голову назад. Полностью поработив меня, Ланс углубил поцелуй. Каждым движением языка и прикосновением губ он утверждал свое право на меня, безмолвно повторяя снова и снова, что хотел бы удержать меня навсегда.

Внутри меня просыпается мерзкое чувство вины. Оно и останавливает это безумие. Ведь умом я прекрасно понимаю, что целовать Ланса я уже давным-давно не хочу, а это желание навязанное, ненастоящее. Теперь я это знаю точно. Но чувству вины все равно, оно портит момент, заставляет остановиться.

— Прости, о, прости… — задыхаясь от нахлынувших эмоций бормочу я, воровато оглядываясь по сторонам. Вроде никого.

— Разве можно извиняться за такое, Ви, — хрипло говорит он мне в губы. Я чувствую его дыхание — лимон и перец, кисло и горько.

— Не боишься, что увидят?

— Чужая зависть поднимает мне настроение.

Кажется, я даже знаю чья. Чувство вины теперь не легкое, а давящее, сжимающее глотку, хочется закричать, оттолкнуть мужчину передо мной. Знаю, что за мной следит или Джастин или Анзель, а может какой другой вампир и каждое мое действие будет доложено. Этот гребаный поцелуй. Я стараюсь держаться, стараюсь не показывать вида, что мне стыдно перед Анзелем. Делаю вид, что мне стыдно, что я позволила себе такую вольность на глазах у всех. Обману себя и обману его.

Я смотрю на Ланса снизу вверх, не мигая. Он слегка улыбается, держа меня в своих крепких руках, потом наклоняется, и мне кажется, что его взгляд проникает в душу. И